История в лицах: портреты в стихах Вадим Пряхин
© Вадим Пряхин, 2019
ISBN 978-5-4485-1058-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дуче
Посвящается Бенито Муссолини
Он с детства был кривляния артистом.
Не расставался ни на миг с ножом.
А богохульством маленького атеиста
Весь город был в то время поражён…
Был добровольцем Первой мировой.
Затем фашистов партию возглавил.
Толпа гудела, как пчелиный рой,
Когда он свой порядок славил.
Имел он также женский идеал —
Солидный торс, причём без запаха духов.
Когда очередную жертву резво раздевал,
Уже не слышал партизанский зов…
Всё утонуло в диком людском гаме,
Когда на древе был повешен вверх ногами…
Поэт-партизан
Посвящается Денису Васильевичу Давыдову
Поэт, прозаик, позже генерал,
Герой войны двенадцатого года,
Денис частенько объявлял аврал
Гусар отряду в битвах за свободу.
Имел он облик дюже азиатский:
Глаза искрятся, борода как смоль.
Брюшко имел, характер адский…
Отваги – уйма, страха – ноль!
Он ростом вроде бы не вышел.
И стих его весьма неприхотлив.
Однако всем народом был услышан!
А лик его: и ясен, и счастлив…
Запомнит Русь поэта-партизана —
С умом философа и ловкостью Тарзана!
Освободителю
Посвящается Симону Боливару
Ребёнком потерял отца и маму.
Учился же всему у Бога и в миру…
Освободил Венесуэлу, Эквадор, Перу,
Колумбию, Боливию, Панаму…
Высок, красив и широко известен,
Ты одиночества совсем не выносил.
Любил компанию, вино и песни,
На женщин тратил слишком много сил…
А умер в нищете, забытый всеми —
Сразил-таки тебя туберкулёз.
Был изгнан даже из родной Венесуэлы.
Лишь твои дамы не скрывали горьких слёз…
Ведь с ними ты кружился в танце —
В Венесуэле, где громил колонизаторов-испанцев…
Имидж и жизнь
Посвящается Эрнесту Хемингуэю
Массу приключений (весь в заботе)
Ты всегда имел, лихой Эрнест…
На войне, рыбалке и охоте
Носил свой впечатлений крест.
Четыре раза был за жизнь женат.
Три сына у тебя мужами стали…
Был на фантазии любовные богат.
Однако всё же ты по жизни пуританин.
Либидо – робкие, красивые блондинки.
Последняя жена – почти твой идеал!
Но всё же наслаждался флиртом диким.
И даже от любимой Мэри не скрывал…
Девиз твой: «Женщин я, конечно, знаю —
Таких проблем вам наплодят, что не до рая!»
Бесстрашный полярник
Посвящается Руалю Амундсену
Прошёл ты морем от Гренландии к Аляске,
Причём впервые, покоряя Антарктиду.
Переносил ты стойко жизни встряску —
Всегда казался бодрым и спокойным с виду.
Узнав, что полюс Северный уж покорился Пири,
Открыл ты Южный раньше Скотта…
Все моряки дивились твоей силе,
А сделала тебя таким твоя работа!
Летал на дирижабле, гидроплане —
Спасал людей, как мог, идя на риск.
Гонял «Латам» свой в Ледовитом океане.
Однако слышен был уже печальный чаек писк…
Не рассчитал ты сил своих – исчез навеки,
Но будем помнить о тебе как о великом человеке!
Искусство превыше всего
Посвящается Рембрандту ван Рейну
О Нидерландов маленьких великий сын!
Всё трепетное в нежном чувстве
Ты на полотна ревностно переносил,
Считая, что женат ты на искусстве…
Сын мельника невестушке богатой
В знак благодарности полотна посвящал,
Картинами за состояние её была расплата,
А позже на кладбище навещал…
В младые годы ты считался мотом
И в шестьдесят объявлен был банкротом…
Ты в жизни не был рыцарем для женщин,
Но на картинах, как богинь, изображал.
Тела прекрасны – чувственны и нежны,
А взгляд ласкает или ранит, как кинжал!
Что отдам?
Посвящается Игорю Владимировичу Старыгину
Чем интересен гороскоп для Раков?
Не увлекаться слишком пивом.
И вредно кушать много сливы.
Не лезть в бутылку или в драку…
Но нарушать пришлось сии советы:
И пиво пил, и сливы много ел.
За драку чуть в тюрьму не сел,
Недавно было – прошлым летом…
Я был в душе всегда бездельник.
И лень мешала мне войти во храм.
Но вот решил – кончать бедлам!
Возможно, в первый понедельник.
И если надо, всё другим отдам —
Всё, кроме совести и денег…
Символ страсти и любви
Посвящается Памеле Андерсон
Памела, нет тебе альтернативы!
Ты красотой ошеломила всю планету.
И светлой радости весенние мотивы
Всё заливают тёплым нежным светом…
Миллионы глаз тебя ласкают,
Ловя мгновенья кайфа на экранах.
А в мыслях каждый страстно обнимает,
Забыв на время о других сердечных ранах.
Затмила ты уже великую Монро —
Секс-символом Вселенной стала…
Попытки будут, может быть, но всё равно
Никто тебя не свергнет с пьедестала!
Ведь сверхпрекрасный тебе Богом облик дан —
Великолепна ты, как Тихий океан!
Несгибаемый патриот
Посвящается Геннадию Андреевичу Зюганову
За правду народную истый борец,
Он стойко давление СМИ переносит.
Готовит хапугам он светлый конец.
Бандиты пусть ноги уносят!
Мечтал, конечно, каждый реформатор
В гроб коммунизма гвоздь забить.
В атаку шёл, как гладиатор…
Не вышло; остаётся слёзы лить.
Живучи оказались идеалы
В глубинах нашего народа…
Разборкам, обнищанию, скандалам
Не хочет декламировать Геннадий оды.
Безбедно должен жить простой народ,
А потому – и за Зюгановым идёт!
Философ и романтик
Посвящается Жан-Жаку Руссо
Он и политик, и философ, и романтик…
Его речам внимал безмолвно зал.
В литературе и искусстве романтизма бантик
На очень многих судьбах завязал…
Он восхищал Жорж Санд и Льва Толстого.
Чудовищем считал его Вольтер.
И скольким поколеньям снова и снова
Вселял он страх иль подавал пример!
Жан-Жак был вспыльчив и меланхоличен.
Мечтал от женщин получать шлепки.
Причём к молоденьким был безразличен —
Дни его секса были нелегки…
Однако сын женевского часовщика
Прославил своё имя точно на века!
Жизнелюб
Посвящается Питеру Паулю Рубенсу
Создал три тысячи больших картин…
Как правило, на них нагие дамы.
Пожалуй, в мире только ты один
Так их писал, чтоб стали идеалом!
Столь пышные, цветущие блондинки,
Готовые потупить голубые очи
Перед певцом, поющим под сурдинку.
И в ожиданье тёплой летней ночи…
Женился дважды, в результате восемь деток
Любовь вселяли в гениального отца.
Душой и баловнем был света —
Он признавал и поощрял сего творца.
В пятьдесят три года был женат на… девушке Елене.
С неё полотна создавал, даря грядущим поколеньям!..
Взгляд через зал…
Посвящается Али Хану
Он по наследству – мусульманский лидер.
Любил автомобили, женщин, скакунов…
Он через зал огромный сразу жертву видел.
И чувства проявлял без лишних слов.
Владел арабским, и английским, и французским.
Ходил во фраке чёрном и немного узком.
Он автогонщик, фермер и охотник…
Но главное, он – пламенный любовник!
Шатенки, брюнетки и даже блондинки
Всегда считали за большую честь,
В бокал двумя пальцами бросив льдинку,
К великому Хану в постельку залезть…
И хоть водитель он от Бога, профи,
Погиб он всё же в автокатастрофе…
Преобразователь
Посвящается Петру I
Ты от природы волевой и властный.
Измену женщин не умел прощать.
И пламя бурной и сердечной страсти,
В душе родившись не напрасно,
Вмиг отметая любые напасти,
Тебя любило часто посещать.
Лишь думы о могуществе России
Тебя обременяли, весел был иль зол…
И сколько б о пощаде ни просили,
Изменников и казнокрадов ты сажал на кол.
А изумлённая Европа наблюдала,
Как ты крушил бояров идеалы…
Пока роятся в голове мыслишки или мысли,
Мы помним, Пётр был велик в прямом и переносном смысле!
Телохранительница
Посвящается Борису Абрамовичу Березовскому
Знавал я множество амбалов —
Плечистых и крутых парней…
Однако слов и мыслей будет мало,
Чтоб очень кратко рассказать о ней.
Её походка плавна, величава.
Она не тратит лишних слов,
Ей ни к чему чужая слава,
Но каждый перл телохранительницы нов.
При росте метр (с кепкой) пятьдесят
И массе тела двести килограмм
Налита силою она от головы до пят.
Из лексикона её убран всякий хлам.
Имея под рукой такую стать,
Наш олигарх спокойно будет спать!
Мастер-скиталец
Посвящается Полю Гогену
Из Франции мальчишкой ты попал в Перу.
Там видел много женщин обнажённых:
«Я буду их писать, пока что не умру!»
И создавал шедевр, как в небесах рождённый.
Ты в хижине жил долго на Таити
И женщинами вволю наслаждался.
Писал картины, в общем, по наитию,
Пока очередной шедеврик не рождался.
Ходил больной, бывал и бит…
А ноги сильно язвами поражены…
Ты не был ни тепло одет, ни сыт!
Ушёл от пятерых детей и от жены.
Ты непреклонно верен был мечте
Разбогатеть; но всё же умер в нищете…
Эстафета
Вместо автобиографии
Ах, век двадцатый, сколько ты принёс
Нам бед, и радостей, и злоключений…
Кому-то выложил ковёр из алых роз,
А многим – только горестные приключенья…
Ну что же о себе сказать?
Ни благ, ни ценностей из недр не вынул,
Похоронил давно отца и мать
И неудачно эстафету принял…
И всё ж я тоже белый человек!
А потому (не будем строги к фразе),
Вступая смело в двадцать первый век
(Ах, Боже, как бегут года!),
Мне тоже хочется сидеть хоть иногда
На заграничном белом унитазе!
Барбаре браво!
Посвящается Барбаре Брыльской
Барбара Брыльска, вы прекрасная актриса!
В «Иронии…» играли, той, что «с лёгким паром».
Могли подняться вы в заоблачные выси…
Однако всё же на земле владели редким даром.
Судьба бывала с вами беспощадна‒
Ведь ваша дочь трагически погибла…
Хвалили и ругали вас площадно,
Но слава и хула с пути не сшибли…
Вы выстояли всё же – не сдались!
И продолжаете (да ещё как!) играть.
И помня, что актриса вы и мать,
За счастье сына вы без устали дрались…
И Польша будет вами благодарная гордиться,
Дабы искусству вашему и Русь могла дивиться!
Первому классику
Посвящается Михаилу Ивановичу Глинке
Он – первый музыкальный пионер,
Который классиком музыки признан в мире.
И лишний раз тому напоминанье и пример,
Когда его «Руслан…» звучит в эфире!
