Мусульманские авторы впервые отмечают роль князя в поддержании внутреннего мира, в его сфере и защита привилегированных чужаков[339]. Отрывочные свидетельства мусульманских авторов не позволяют сделать заключение об участии княжеской власти в преследовании воров и грабителей в IX – первой половинеX в., скорее наоборот, они говорят о большой активности самих коллективов[340]. Это объясняется как уровнем развития права[341], так и степенью проникновения княжеской власти в сферу социорегулирования[342]. Конфликты, связанные с преступлениями в своей среде, население, как правило, разрешало без обращения к представителям публичной власти.
А. Е. Пресняков разработал понятие «княжое право». Это защита отдельных групп (прежде всего дружины) со стороны князя с помощью санкций, отличных от принятых в «народном праве». Меры защиты дружины постепенно переходят на остальное население – так распространяется княжеская юрисдикция[343]. Свидетельства IX—X вв. не содержат ясных указаний о привилегированном в правовом плане положении дружины. В договорах Руси с греками подразумеваются[344] подданные князя и императора независимо от их социального статуса, русские дружинники никак не выделяются[345]. Если и принять довольно убедительное мнение, что нормы защиты «русов» в договорах ориентировались на нормы защиты представителей дружинной среды[346], то их не с чем сравнить – как защищался рядовой общинник, нам не известно[347].
Обратимся к известию о попытке Владимира Святославича отменить виры за убийство. А. Е. Пресняков, используя данные о правовых древностях германских племен, аргументировал положение, что введение штрафа за убийство, кратного 40 (вира согласно Русской Правде – 40 гривен), указывало на вмешательство публичной власти в дела о преступлениях против жизни[348]. Штраф существенно отличался от обычных возмещений и был направлен на защиту дружинников. Тогда виру нужно считать мерой защиты дружины, возникновение которой связано с княжеской властью[349]. Во времена Владимира I взимание в пользу князя штрафов за убийство, если буквально читать текст летописи, существовало, как минимум, со времен князя Игоря, с первой половины X в.[350]
Практика усиленной защиты отдельных категорий населения дополнительным (публичным) штрафом наряду с частным выкупом была распространена во многих регионах мира[351]. В Пространной Правде также говорится и о вире, и о головщине, частном возмещении[352]. К концу X в. виры не только взимаются за убийство дружинников, но и распространяются на полян, что можно считать серьезной привилегией по сравнению с представителями иных племен[353]. Виры за убийство в это время были единственным штрафом в пользу князя, еще в Правде Ярослава (XI в.) выплаты «за обиду» идут потерпевшим.
Несмотря на взимание вир, нет достаточных оснований для того, чтобы говорить об узурпации княжеской властью судебной сферы, легитимности исключительно княжеского суда, принуждения к нему[354]. Принуждение можно предполагать только в случаях, когда пострадавшая сторона находилась под специальной защитой князя. Конфликты, связанные с посягательствами на лиц, подпадавших под особую защиту князя, рассматривались в рамках судебной процедуры, за фигурой князя закрепляется значение судьи, а не арбитра. Постепенно распространяется система публичных штрафов, первым из которых был штраф за убийство – вира.
Вообще же складывается впечатление, что князья варяжской династии (сведениями о которых мы лишь и располагаем) и не были пока заинтересованы в участии в сфере социорегулирования, суде. Основной сферой приложения их усилий в это время были внешние военно-торговые операции, которые приносили им основной доход (в основном торговля с Византией и время от времени походы против нее). Главными источниками доходов для киевских князей в это время являлись международная торговля, добыча от военных грабежей, дань и полюдье – источники большей частью внешние. «Гражданское» управление зависимыми племенами после установления над ними господства и обременения данью их интересовало слабо. Судебная деятельность в качестве источника дохода становится актуальной, когда сокращаются внешние источники дохода – приблизительно с конца X в.