Л. А. Судолова полагает, что первым из специализированных судов был торговый суд, точнее – специальный суд по торговым делам, во главе которого стоял тысяцкий, один из руководителей Новгородской республики, о чем упоминается в договорной грамоте конца XII в. Новгорода с Готландом[133].

Одновременно с исследованием проблем правосудия Древней Руси российские правоведы уделяют заметное внимание вопросам становления и развития норм материальных отраслей права – уголовного, гражданского и семейного, получивших закрепление в письменных источниках права. Устойчивый интерес к этим нормам обусловливается тем, что в них объективируются первые шаги правотворческой деятельности государства, желающего дополнить, а частично и заменить сформированное обществом обычное право, выразить собственную волю относительно новых общественных отношений, порождаемых динамикой развития экономической, политической и культурной сфер общества.

Сложный процесс ограничения таких традиционных для общинного строя институтов, как самосуд и кровная месть, которые неизменно влекли многочисленные жертвы и, самое главное, не устраняли, а инициировали новые распри и новые жертвы, потребовал от государственной, княжеской власти установления специальных норм по вопросам уголовного права. В работах, посвященных этому процессу, превалировали монографии и диссертационные исследования, посвященные проблемам понятия и видов преступлений по древнерусскому законодательству.

А. Н. Федорова предприняла попытку раскрыть юридическую природу правонарушения по Русской Правде и показать, что законодатель в тот период уже различал уголовные и гражданские правонарушения и устанавливал за них уголовную и гражданско-правовую ответственность. По Русской Правде, признает эта автор, правонарушением признавалось деяние, повлекшее причинение кому-либо материального, морального или физического вреда. Соответственно, преступление понималось как противоправное общественно опасное деяние, сопряженное с причинением вреда личности и собственности, нарушение государственного и общественного порядка. Остальные вредоносные деяния понимались как гражданские правонарушения. При этом система наказаний по Русской Правде представлялась упорядоченной и проработанной системой, в которой центральным концептуальным моментом являлся принцип возмещения вреда, причиненного пострадавшему лицу в результате правонарушения – «обиды»[134].

В диссертационном исследовании А. В. Хачатрян проблемы понятия и состава правонарушений исследуются на примере Псковской судной грамоты, в которой правонарушения в зависимости от посягательства на частный или публичный интерес влекли различную ответственность. Посягательство на частный или общественный интерес вело к частноправовому воздействию (месть, самосуд, мировое соглашение); нарушение норм позитивного права – к наказанию, установленному законом. Правонарушения делились на три вида: гражданско-правовые, уголовные и административные.

К гражданско-правовым правонарушениям относились деяния в виде неисполнения долга, несоблюдения принципов заключения договорных отношений, незаконного распоряжения имуществом, потравы и т. и. Псковская судная грамота запрещает широкий круг деяний под страхом применения уголовной ответственности. Одновременно она выделяет ряд составов, влекущих административно-правовую ответственность. Это неисполнение должностных обязанностей, вмешательство в деятельность административных органов и должностных лиц и т. д. Основными видами ответственности за подобные деяния предусматривались отстранение от должности и административные штрафы.