В. Роуз176 высказывает предположение, что Генрих Аристипп также переводил логические труды Аристотеля177. На это предположение наталкивает фраза из «Металогики» Иоанна Солсберийского: «Gaudeant, inquit Aristoteles, species; monstra enim sunt, vel secundum novam translationem cicadationes». 178Здесь Иоанн Солсберийский воспроизводит цитату из «Аналитики постериорной» Аристотеля в двух чтениях, которые указывают на два перевода. Этот «новый перевод», в котором аристотелевское τερετισματα переводится как cicadationes, не является тем, который был передан среди работ Боэция и о котором мы узнали выше как о работе Якова Венецианского.
Ибо в этом переводе мы находим перевод аристотелевского τερετισματα с monstra, впервые упомянутого Иоанном Солсберийским. Таким образом, этот «новый перевод» отличается от перевода Иакова Венецианского. Кто же написал этот «nova translatio»? Как уже упоминалось, В. Роуз предполагает, что этот «nova translatio» – работа вышеупомянутого Генриха Аристиппа из Катании, уроженца Северины в Калабрии, и основывает эту идентификацию на отрывках из Иоанна Солсберийского, где он говорит о «Graecus interpres», о «interpres» в целом179. Этот «Graecus interpres», с которым Иоанн Солсберийский лично встречался в Апулии, по его свидетельству, хорошо знал латинский язык и natione Severitanus. Генрих Аристипп, однако, родом из Северины в Калабрии. Однако текстов Иоанна Солсберийского недостаточно для того, чтобы с уверенностью доказать, что Генрих Аристипп был автором «нового перевода». Ведь даже если «Graecus interpres* идентичен Генриху Аристиппу, это не доказывает, что именно этот Генрих Аристипп создал «nova translatio». В том месте, где Иоанн Солсберийский говорит о «interpres» в письме к своему бывшему учителю Ричардусу, архидиакону Констанции, неясно, имеет ли он в виду «Graecus interpres».
Даже если в этом «quaestio diffieillima», как называет его Уэбб180, не будет принято окончательного решения, до того как будут найдены новые материалы, восполняющие пробелы в доказательствах, гипотезу Валентина Розы следует считать вероятной.
Кстати, этот «новый перевод», судя по всему, не получил широкого распространения. Перевод аристотелевских «Аналектов», «Топики» и «Эленхики», которым пользовались схоласты, был, как свидетельствует рукописная традиция, переводом Якова Венецианского.
Что касается распространения аристотелевских «Аналектов», «Топики» и «Эленхики» во второй половине XII – начале XIII века, то мы редко встречаем эти сочинения в каталогах монастырских библиотек этого периода.
В каталоге монастырских библиотек этого периода мы редко встречаем эти сочинения. В каталоге бенедиктинского монастыря Энгельберг от 1175 года он отмечен под №49 и 50: Regule de declinatione. Porfirius predicamenta piermenie analitica über sillogismorum181. Части этой новой логики можно увидеть в разделе «analitica* и, возможно, также в разделе «über sillogismorum». В каталоге церкви Святого Петра в Зальцбурге того же времени под №49 упоминается: «Plato metaphysica et topica Aristotelis.182 Самой древней известной рукописью большинства этих аристотелевских сочинений, несомненно, является «Гептатевхон» Тьерри Шартрского. Если новая логика не так быстро завоевала монастырские библиотеки, это не означает, что эти вновь открытые аристотелевские сочинения не нашли распространения в то время и не оказали никакого влияния. В специальном разделе этого тома мы часто сможем распознать следы этого влияния в произведениях «Сентенций». В Париже, где процветали диалектические исследования и откуда пришло вдохновение для большинства «Сентенций» и «Суммаций», эта часть логики Аристотеля, несомненно, была принята как более важная. Конечно, нельзя отрицать, что в рукописных собраниях Сен-Жермен-де-Пре, Сен-Виктор, Сорбонна, Нотр-Дам и т. д., как и в Парижской национальной библиотеке, сохранились только кодексы «Новой логики» XIII века. С XIII века сохранилось значительное количество рукописей «логики новой и ветеринарной*, некоторые из которых прекрасно написаны и украшены содержательными миниатюрами, особенно в Парижской национальной библиотеке