– Да, – Ванька нахмурился, – фрау Марта умеет нагнать страху. Маш, помнишь, как она нас поймала в своей кладовой?

– Такое забудешь…

Воспоминание было не из приятных. Десять лет назад мы с родителями гостили у папиного друга детства. Жизнь так распорядилась, что мальчишка из соседнего подъезда неожиданно стал владельцем настоящего замка на юге Германии, но старых друзей он не забыл и несколько раз приглашал всю нашу семью в гости. В один из таких визитов мы и попались в руки местной домомучительницы.

Нам с Ванькой было по двенадцать лет, мы были активны, любознательны и не ведали преград. Тяжелая деревянная дверь, надежно охраняющая продовольственные запасы Шессеров, манила нас, как кошку лазерная указка. Нетрудно догадаться, что мы были пойманы и с позором переданы родителям. Экономка вероятно думала, что нас как минимум запрут в нашей комнате до самого отъезда, но вместо этого папа рассказал, как они с дядей Антоном добывали варенье его бабушки, которое строго-настрого запрещалось трогать до зимы. «Повезло вам, что за уши не отодрали», – со смехом закончил они отправил восвояси, попросив пока не показываться на глаза фрау Марте.

Пока Ванька в лицах пересказывал эту историю Насте, я вспомнила еще одну. Сыну Шессеров, Марку, тогда было лет семнадцать, я без памяти в него влюбилась и делала все, чтобы показаться ему на глаза. Однажды чуть не выпала из окна своей комнаты на втором этаже, когда он проходил через двор – так далеко высунулась. Еще долго по возвращении домой я представляла нашу следующую встречу: я, вся такая неотразимая и взрослая, и он – стоящий на одном колене с кольцом в руках и мольбой во взгляде. Я даже немецкий выучила, чтобы его впечатлить. А потом он умер – упал с какой-то лестницы в замке. Мы так больше и не встретились.

Ванька протянулся через проход и чувствительно пихнул меня в бок.

– Машка, ты чего задумалась?

– Да так, замок вспоминаю. Помнишь доспехи на втором этаже?

– Какие доспехи? – Ванька изобразил удивление.

– Он врезался в доспехи и развалил их, – у меня с памятью было получше, и я с удовольствием выдала Насте маленький позор брата. Она его достаточно хорошо знает, чтобы это могло повредить его репутации. – Мы потом по всей галерее их собирали. Один кусок так и не нашли.

– Нашли! – Возмутился брат. – Через полгода. Дядя Антон написал папе, что он свалился на первый этаж и закатился под тумбу.

Когда объявили посадку, я с трудом развернулась в кресле и помассировала шею – как же у меня все затекло. Весь полет я так и просидела скрутившись в немыслимую фигуру, чтобы было удобнее общаться с ребятами. Скорее бы добраться до замка и принять горизонтальное положение.

На Ване с Настей пятичасовой перелет почти не отразился, они были бодры, веселы и дальше по списку; а я с ужасом думала, как пережить еще и стокилометровый переезд из Веймара в Айзен. К счастью, дядя Антон перед отъездом попросил своего водителя нас встретить, да и дороги в Германии – не чета нашим.

Несмотря на то, что этот день начался невозможно давно, и наши биологические часы буквально вопили о том, что уже глубокая ночь, пятичасовая разница с домом позволила нам как следует разглядеть замок, пока машина поднималась по серпантину.

– Это и есть замок? – Настя, казалось, была разочарована.

Можно понять ее чувства. Варбург слишком стар для того, чтобы быть потрясающим. Вся красота, которой восхищаются туристы, была построена в Германии лет двести-триста назад, а нашему старичку стукнуло уже почти семьсот.

– Не Нойшванштайн, конечно, но тебе обязательно понравится, – я сидела на заднем сиденье рядом с Настей, так что поворачиваться не приходилось. Зато Ванька, усевшийся вперед, за этот час прекрасно понял, почему я кряхтела после самолета и двигалась как робот Вертер.