Из всего того, что нам известно, одно бесспорно: никогда варяжская дружина на службе у русских князей не играла самостоятельной роли, – это были только наемники, которых остерегались и держали на почтительном расстоянии.

Что же касается воевод-норманнов и людей высокого ранга, то многие из них играли видную роль, например, как послы, как воспитатели молодых князей (главным образом в отношении военного искусства), как советники или администраторы. Однако у нас нет никаких данных, что они играли ведущую политическую роль. Не они определяли общую политику данного князя, а вся среда, которая была подавляюще славянской. За всю историю Руси мы не имеем ни одного восстания варягов против князя, попытки переворота дворцового типа и т. д. Варяги всегда в тени, и нигде нет ни малейшего намека на «засилье» норманнов, что непременно было бы, если бы норманны играли самостоятельную роль или количественно были значительными.

Таким образом, ни купцами, ни завоевателями, организовавшими сеть факторий вдоль днепровского пути, варяги не были, – всё это только раздутый до невероятных размеров факт, что Рюрик явился в Новгород с варяжской дружиной.

Норманисты часто ссылаются на нахождение крупных захоронений норманнов в разных местах Руси, совершенно не считаясь, однако, с логическим анализом этих находок.

Во-первых, нахождение предметов скандинавского типа в захоронениях еще не говорит о том, что похоронены были скандинавы. Такие предметы, как мечи, были предметами экспорта в отдаленнейшие страны. Мы находим в Египте балтийский янтарь в очень древних могилах (что подтверждено химическим анализом), но это не значит, что прибалтийцы жили в Египте. Необходимо, чтобы самый тип захоронения был скандинавским. А это не установлено во множестве случаев с достоверностью (в особенности если раскопки относились к XIX веку, когда норманизм царил безраздельно). Наконец, никогда датировка захоронения не установлена точно: разные исследователи расходятся во мнениях на целые столетия.

Во-вторых, крупные захоронения могут быть просто кладбищами варягов, которые служили (и умирали) здесь в течение не десятков, а сотен лет. Стремление хоронить «своих» поближе к своим господствует у всех народов до сих пор.

В-третьих, что главное, такие захоронения, если они были даже массовыми и одновременными, вовсе не говорят о завоевании данной области варягами. Дело объясняется проще: во время осады данного поселения одновременно погибли от болезней, ран или были убиты именно воины-наемники, дело которых и заключалось в том, чтобы воевать. Естественно, что всех их погребли вместе.

В-четвертых, если быть последовательными и видеть в каждом захоронении с варяжским оружием доказательства пребывания варягов в данном месте в качестве завоевателей, то надо дать себе труд нанести на карту все подобные находки и увидеть, что почти вся Восточная Европа была под владычеством скандинавов, – доказательство «ad absurdum» (лат. «доведенное до абсурда»).

Недавно М. Таубе («Rome et la Russie», 1947) развил целую теорию о том, что варяги сидели твердо на Немане, владея Гродно, и что именно оттуда Аскольд захватил Киев, теорию маловероятную и не поддержанную фактами.

Можно также напомнить о раскопках Пастернака под Плиснеском[17] в Галиции («Плеснеск» «Слова о полку Игореве»), доказывающих также наличие «варягов» под самыми Карпатами. Означает ли это, что мы должны продвинуть границу варяжской державы до самых Карпат? На деле это означает, что у князя в Плеснеске была на службе варяжская дружина, а в одной из войн с врагами или междуусобии некоторая часть их была убита. Если же следовать норманистам, надо принять, что в Плеснеске сидел и владел им варяжский князь.