И вот на топливное поприще вступил мазут, «оснащенный» форсункой и, в отличие от керосина, не подвергнутый непомерному казенному акцизу. Бакинская нефтяная промышленность стала не керосиновой, а мазутной. Доходило до того, что промышленники подмешивали к «остаткам» сырую нефть, стремясь подойти к самым крайним пределам установленного стандарта на мазут. Подсчитано, что казна теряла примерно 30 миллионов рублей ежегодно, так как заводчики добывали из нефти меньше керосина. Доходы, полученные от мазута, стали основными. К тому же мазут оказался наиболее выгодным дальнепривозным топливом.

Работа у фонтанирующей скважины: очистка нефтяных ям

Карта юго-западной части Уральской области, юго-восточной части Астраханской губернии и северной части Закаспийской области с указанием выходов нефти

Караванами вверх по Волге пошел нарастающий поток нефти, добывавшейся в Баку. Россия первой в мире стала применять нефтяное топливо на железных дорогах и на флоте, вплоть до части военных судов.

Империя Кокорева, в которой нефть играла решающую роль, простиралась по всей Центральной России и Кавказу. Для развития торговых связей с закавказским и среднеазиатским регионами он организовал Закаспийское торговое товарищество, а затем – Бакинское нефтяное общество. Участвовал в создании Московского купеческого банка. В 1870 году вместе с другими московскими предпринимателями основал Волжско-Камский банк, кредитовавший нефтяную отрасль. На его капитал в два с половиной миллиона рублей было построено в Москве знаменитое Кокоревское подворье с гостиницей и торговыми складами.

Большое уважение завоевал Василий Александрович как благотворитель и меценат. Ни бедный студент, ни разорившийся брат-купец не встречали у него отказа. На круг давал по триста рублей – сумму по тем временам немалую. Лишь однажды отказал просителю – дворянину, приславшему просьбу на именной бумаге с дворянским гербом.

Титул книги В. А. Кокорева «Экономические провалы». 1887 г.

За 20 лет до Третьяковской открыл свою картинную галерею, где разместил более полутысячи полотен, многие из которых потом купил и Павел Михайлович Третьяков. В 1884 году близ Вышнего Волочка устроил Владимиро-Мариинский приют для русских художников, своего рода «русский Барбизон», считая, что природа Тверского края должна больше вдохновлять отечественных живописцев, «чем развалины Помпеи». За несколько месяцев до кончины Василия Александровича в 1889 году Академия художеств удостоила его звания почетного члена.

Над его либерализмом по-доброму подсмеивались и в шутку называли «русским Лаффитом» – по имени знаменитого французского банкира и государственного деятеля эпохи Июльской монархии.

Кокорев оставил после себя и публицистические труды. В книге «Экономические провалы», которую стоило бы переиздать и сегодня, он с горечью писал: «Пора государственной мысли перестать блуждать вне своей земли, пора прекратить поиски экономических основ за пределами отечества и засорять насильными пересадками на родную почву; пора, давно пора возвратиться домой и познать в своих людях свою силу». В исторической памяти Василий Александрович Кокорев остался яркой неординарной фигурой – человеком, хорошо знавшим характер России, угадывавшим ее потребности и находившим правильные пути для удовлетворения ее нужд.