Похоже, поражение Эмилиана вынудило Нигера покинуть Византий и отступить за пролив. Можно предположить, что Север сразу же осадил оставленную противником крепость, и тогда началась знаменитая трехлетняя осада.

Нигер, возглавив войска, найденные им в Вифинии, попытался взять реванш. Новое сражение произошло в ущельях между Никеей и Кием. Армией Севера командовал Кандид, а Нигер лично вел свои войска. Бой был ожесточеннее, чем первая схватка. Победа колебалась, склоняясь то к одной, то к другой стороне, но в итоге досталась Северу. Разбитый Нигер бежал и отступил за Таврские горы.

Он заранее позаботился укрепить проход через эту гору, ведущий из Каппадокии в Киликию, не жалея ничего, чтобы сделать его неприступным. Сам по себе этот проход был труднодоступен: узкая дорога, с одной стороны зажатая отвесной скалой, а с другой окаймленная страшной пропастью, куда стекали дождевые воды и горные потоки. К естественным трудностям местности Нигер добавил новые, построив поперек дороги укрепления, так что даже небольшой отряд солдат мог легко остановить целую армию.

Уверенный в этой преграде, которую он приказал тщательно охранять, Нигер отправился в Антиохию, чтобы собрать новые войска и подготовиться к новой попытке испытать судьбу.

Это действительно дало ему время. Победоносная армия [Севера], без боя пройдя Вифинию, Галатию и Каппадокию, была внезапно остановлена у подножия Таврских гор. Все попытки прорваться через ущелье оказались тщетными. Численное превосходство ничего не значило на дороге, где невозможно было развернуться в боевой порядок, а горстка защитников, осыпая нападавших сверху стрелами и скатывая на них огромные камни, опрокидывала их по мере приближения.

После нескольких неудачных попыток люди Севера начали отчаиваться, как вдруг ночью разразился страшный шторм, который сделал то, чего не могли добиться их оружием. Дождевые потоки, низвергавшиеся с гор, встретив на пути стену, превратились в бурный поток; чем больше сопротивления он встречал, тем сильнее становился, пока наконец не сокрушил стену и все укрепления. Люди Нигера, деморализованные этой неожиданной катастрофой, потеряли голову. Они решили, что все потеряно, что обрушившаяся земля сделала местность непроходимой и что их сейчас окружат. Поддавшись панике, они бросили пост и бежали.

Напротив, войска Севера, убежденные, что небеса сражаются на их стороне и сами устраняют препятствия, обрели уверенность. Не встретив больше сопротивления, они беспрепятственно прошли ущелье и вступили в Киликию.

Узнав об этом, Нигер поспешил с новыми войсками, которые успел собрать и в которые записалась почти вся молодежь Антиохии. Эти солдаты горели рвением служить ему, но, не имея ни подготовки, ни опыта, они не могли сравниться с иллирийской армией, сражавшейся за Севера. Нигер разбил лагерь близ Исса, на том самом месте, где когда-то произошла битва между Дарием и Александром. И исход был таким же: в обоих случаях западные народы одержали победу над восточными.

Я не стану вдаваться в подробности сражения между Нигером с одной стороны и генералами Севера – Анулином и Валерием – с другой. Дион и Геродиан расходятся в описании событий, и, сравнивая их, трудно не прийти к выводу, что Дион (или его пересказчик) объединил в одном повествовании события перехода через Тавр и битвы при Иссе. Оба автора сходятся в том, что битва была решающей и очень кровопролитной. Нигер потерял в ней двадцать тысяч человек и был вынужден бежать в Антиохию.

Там он застал всеобщий ужас и смятение и, не задерживаясь, двинулся дальше, намереваясь искать убежища у парфян. Однако конные отряды, посланные победителями в погоню, настигли его прежде, чем он переправился через Евфрат, убили и отрубили голову, которую доставили Северу. Тот отправил ее к стенам Византия, все еще державшего сторону Нигера, приказав выставить на пике перед осажденными, чтобы сломить их дух и отвратить от бессмысленного сопротивления. Позже голова была доставлена в Рим как трофей и доказательство победы Севера.