После такого потрясения регион попал сначала под влияние итальянцев, чьи колонии появились на побережье (о широких торговых связях с ними свидетельствуют находки крестообразных кинжалов в могильниках), а затем Крыма. Николай Львович Камнев, один из первых кубанских краеведов, в статье о церкви Св. Георгия на реке Белой писал: «Генуэзский торговый путь проходил через земли адыгов от Мапы (Анапы) к ст. Хабльской, Саратовской, Занской, Царской, далее через р. Лабу (ст. Баговская, Псебай, Курджиново) на р. Кяфар, Зеленчук, в ее верховья на перевалы Клухори и Маоруха в Абхазию и на восток к Каспийскому морю. С помощью памятников археологии VII—X вв., открытых и расположенных на указанном Н. Каменевым маршруте, удается реконструировать подобный торговый путь в раннем средневековье. В первую очередь, могильник „Мощевая балка“ близ с. Курджиново на Большой Лабе; поселение „Церкви в Псебае“; пещера Курако между Псебаем Баговской…» [17]

Вполне возможно, что именно выходцы из последнего дали название проживавшему здесь адыгейскому племени шахгиреев. Косвенным подтверждением этого может служить широкое распространение такого растения, как расторопша обыкновенная, родиной которой является именно Крым [18]. Шахгиреи жили сельским хозяйством, ведущей отраслью которого было скотоводство. Правда, имели и небольшие огороды и сады, причем поля под посевы периодически меняли по мере истощения почвы. На них выращивали кукурузу, просо, пшеницу, тыкву, лук, чеснок. Их одичавшие формы позднее видел великий князь Сергей Михайлович в горах [19]. С большой любовью разводили сады, причем всюду. Когда наступало время прививки деревьев, каждый черкес, где бы он ни находился, имел при себе черенки культурных сортов плодовых пород, нож и обвязочные материалы. В итоге горы превратились в лесосады. В них росли персики, абрикосы, груши и яблоки. Экземпляр одичавшей сливы егеря обнаружили в охраняемой зоне. В лесу собирали дикие плоды, а зимой фрукты и каштаны варили с молоком и маслом. В горах собирали мед диких пчел, который был твердый и белый, как песочный сахар. Его горцы меняли на ткань. В горах пасли скот, хотя мясу предпочитали молоко. Разводили овец, коз, крупный рогатый скот. Тем самым обеспечивали себя мясом, жиром, молоком, кожей, шерстью. Последняя использовалась для изготовления бурок, башлыков, чекменей, сукна и войлока. Коневодству уделялось особое внимание, поскольку лошадь чаще использовали при набегах. Мужчины были отличными наездниками. Жили в мазанках (деревянный каркас обмазывали глиной), имевших четырехскатную крышу из драни [20].

В 1835 г. Шахгиреевское ущелье с разведывательными целями посетил барон Торнау. Федор Федорович Торнау (1810—1890), русский офицер, барон. Из семьи потомственных военных: отец, полковник Торнов, – участник Отечественной войны 1812 г., дед – генерал екатерининских времен. Фамилия Торнау получилась в результате искажения Торнов [21].

Кстати, в «Адыгейском топонимическом словаре» К. Х. Меретукова (М., 1990) говорится, что более древнее адыгейское название поселка Псебай – Къужыб. Топоним Къужыб состоит из двух слов: къужы – «груша» (дерево, плод), бэ – «много», «множество»: «Там, где растет много грушевых деревьев». И действительно, в Псебае много старых грушевых деревьев, очень высоких, широких в охвате, с маленькими плодами. Это остатки древних черкесских садов. Есть версия, что поселок основан на месте адыгского селения Къужъы́б (древнее название), или Псыбай, которое было разгромлено в 1856 г. в ходе Кавказской войны. Историк Ф. А. Щербина пишет: «В 1856 г. войска в пределах Новой линии ограничивались исправной строевой службой на линии, проведением дорог, устройством укреплений Шедокского и заложением укрепления Псебайского». По данным А. В. Твердого, это произошло в 1862 г.