Никто, кроме тех, у кого есть младшие братья и сестры, страдающие гиперреактивностью, не мог понять всю степень её моральных мучений.

Тяжело вздохнув, она стянула армейские берцы со своих измученных ног. В таких семьях, как бывает? Кто старше, тот вечно что-то должен. Присмотреть за младшими, поиграть с ними, сделать уроки, если надо. Тут даже при желании остаться в одиночестве, не выйдет. Сидишь одна, прекрасно. На тебе кого-то из младших поиграйся, а то дитачке скучно. И так часто бывало с ней не только в отношении младших, но и в том случае, когда у них были гости с детьми.

«Тьфу, противно. И кому рожали, спрашивается?» – окинув взглядом двух отцовских копий, с тяжёлым вздохом подумала она.

Иногда Лена просто начинала сходить с ума от такого количества людей в столь тесном пространстве. И это была просторная четырёхкомнатная квартира, с высокими потолками и большими комнатами, поэтому как-то удавалось не сидеть друг у друга на головах. Но некоторые люди в однушке как-то умудряются жить всем скопом. Думая об этом, Лена готова была поклясться, что сто процентов сошла бы с ума. Её вещи постоянно трогали, и на любое возмущение или протест, тут же начинался крик со стороны родителей на тему: «Мы одна семья, а в семье всё общее!»

Общими, почему-то считались всегда только её вещи. Попробуй девушка, хоть фломастер у кого-то из младших взять, сразу объявлялась врагом народа, который обижает маленьких.

Зайдя в свою комнату, она кинула рюкзак на диван и тут же пошла к деду.

– Привет, рыжая. Где пропадала? – прозвучало приветствие именно в тот момент, когда она пересекла порог комнаты.

– Деда, ну, прекрати так меня называть, – немного притворно обиделась Лена.

– Ладно тебе дуться, знаешь же, что я буду называть тебя рыжей, потому что ты и есть рыжая, – с улыбкой произнёс он, присаживаясь в кресло.

Ответная улыбка выползла сама собой. Даже мать и отца Лена не любила как деда. Только он всегда был рядом, учил читать, помогал с уроками, брал с собой на дачу, читал сказки.

– Ну рассказывай, как день провела, – откинувшись на спинку, спросил он.

– В магазин сходила, и там был ТАКОЙ парень. Прям как из книжки, – начала выплёскивать свой восторг девушка. Во всём мире, только дед был самым понимающим и самым лучшим другом для неё. Человек, которому она могла всё рассказать и не натолкнуться на негатив.

– Прям как из книжки? – с хитрым прищуром спросил он.

– Да! Он высокий, красивый, и-и-и…

– И наверное, самовлюблённый балбес, – с хриплым смехом, он осадил весь её восторг одним махом.

– Ну почему ты сразу так думаешь?! – тут же вспыхнула Лена, искренне не понимая, почему же он это сказал.

– Да потому что я большой, а ты маленькая. К тому же, кому как не мне, знать, что как раз такие парни крайне высокого мнения о себе. Сам такой был.

Слова, сказанные этим немолодым мужчиной, были преисполнены такой теплоты и беззлобности, что вспыхнувшее уже было возмущение, также быстро погасло. И девушка залилась весёлым смехом, упав на кровать, на краю которой сидела, увидев рожицу, которую скорчил дед, показывая, насколько был самодоволен раньше.

– Деда, неужели ты таким был? – сквозь смех выдавила она из себя.

– А то, как же. Ирина вообще в начале нашего общения постоянно мне грубила. Не нравилось ей моё самодовольство, а я в то время, как-то больше жил с уверенностью, что неотразим. Это уже с годами осознал, что солнце миру светит явно не из моей попы.

– Жалко, что я бабушку почти не помню.

– Ну, ты чего, мелкая, не вешай нос. Прорвёмся. Так что с тем парнем?

– Да не знаю. Он, конечно, симпатичный и есть что-то притягательное в нём, но вместе с этим что-то… не знаю, как это описать. Но настораживает меня нечто, а что именно понять не могу. Он как персик, пока не попробуешь, не узнаешь, настоящий или бутафорский.