Воцарение Елизаветы Петровны дало неожиданно мощный импульс петербургскому зодчеству. Строили много, красиво, с размахом. Пример подавала сама императрица. Ему охотно следовали ближайшие приближенные, знать. При Елизавете Петербург начал застраиваться огромными дворцовыми комплексами, роскошными особняками. На время её правления пришелся расцвет творчества крупнейшего архитектора XVIII века, блестяще воплотившего идеи барокко на русской почве, Бартоломео Франческо, или, как его называли в России, Варфоломея Варфоломеевича, Растрелли.

Франческо Бартоломео Расстрелли

Едва ли не первой елизаветинской постройкой в Петербурге был деревянный Летний дворец, возведённый по проекту Растрелли на месте старого Летнего дома при слиянии рек Мойки и Фонтанки. По преданию, Летний дом напоминал Елизавете о долгих годах обид и унижений, которые ей приходилось терпеть при Анне Иоанновне. Поэтому она велела его разобрать. Летний дворец представлял собой зрелище, ещё не виданное до того в Петербурге. На старинных гравюрах можно увидеть, каким роскошным огромным сооружением с садом, галереями для прохода в Летний сад, террасами и фонтанами был Летний дворец. Мы ещё вспомним о нём, когда будем говорить о легендах Михайловского замка, построенного на его месте при Павле Петровиче.

При Елизавете начинается последняя и окончательная перестройка Зимнего дворца. На время перестройки на Невском проспекте был выстроен временный деревянный Зимний дворец. И о строительстве растреллиевского Зимнего дворца, и о временном дворце мы ещё будем говорить в соответствующих главах этой книги. Пока же отметим одно любопытное явление, характерное для петербургского строительства вообще и известное как память места, память, передающаяся из поколения в поколение, том числе и благодаря городскому фольклору. Так, например, живя в деревянном временном дворце, Елизавета Петровна полюбила бездомных уличных кошек и постоянно их подкармливала. На эти ежедневные трапезы сбегались кошки буквально со всего города. В середине XVIII века деревянный дворец начали разбирать, а в конце века он исчез полностью, уступив место другой застройке. Сооружения сменяли друг друга, пока на месте одного из флигелей бывшего дворца в начале XX века не появилось новое здание, предназначенное для банка. Затем его функция изменилась, но здание это до сих пор среди местных жителей называют «Кошкин дом».

Воскресенский Новодевичий монастырь

Между тем на четвертом году царствования, если верить старинным преданиям, набожная Елизавета Петровна будто бы решила отречься от престола в пользу своего племянника, великого князя Петра Фёдоровича, к тому времени объявленного уже наследником престола. После отречения она собиралась удалиться в монастырь, построенный вдали от суетной жизни, но недалеко от столицы. Ей, верной дочери Петра I, не хотелось расставаться с Петербургом – творением своего великого отца. Выбор места для строительства пал на излучину левого берега Невы, где ещё при Анне Иоанновне находился так называемый Смольный дом или, по другим источникам, дворец Елизаветы. Здесь, едва ли не под домашним арестом и неусыпным надзором герцога Бирона, жила цесаревна Елизавета. Здесь будто бы она дала два торжественных обета: если её опасная попытка свергнуть брауншвейгскую династию и взойти на отцовский престол удастся, то она, дочь Петра Великого, законная императрица Елизавета Петровна отменит на Руси смертную казнь, а на месте Смольного дома заложит крупнейший в Петербурге монастырь. Здесь, на берегах Невы, удалившись от мира, желала она жить и молиться. Так возник замысел Воскресенского Новодевичьего, или Смольного, монастыря. Реализовать проект поручили блестящему архитектору графу Растрелли.