По обычаю сулиотов, они никогда не ждали нападения. Поэтому, как только Фотос увидел, что войска визиря пришли в движение, он встал во главе 150 мужчин и нескольких женщин и двинулся им навстречу. Огонь сулиотов был настолько быстрым, что их пушки вскоре стали слишком горячими для использования; положив их на землю, они начали обрушивать на врага большие массы камней с занимаемой ими позиции. Бой продолжался семь часов; по истечении этого времени мусулмане отступили, оставив на поле боя 700 человек убитыми и взяв с собой втрое больше раненых. Потери сулиотов в этой их последней победе составили всего восемь мужчин и три женщины; четырнадцать из них были ранены. Али, не насладившись этим образцом соолийской доблести, вернулся в Джаннину, оставив Вели-пашу вести войну так, как он считал нужным.

Война, однако, близилась к концу; запасы провизии у Сулиотов были почти исчерпаны, и, к тому же, к их несчастью, они теперь были полностью лишены воды. Терпя страдания от жажды в течение нескольких дней, они увидели, что им ничего не остается, как либо капитулировать, либо пасть с мечом в руках на врагов и погибнуть, либо прорубить себе путь через них. Любовь к женам и детям сразу же отвлекла их от последнего пути, и Вели была предложена капитуляция при условии, что им будет позволено уйти со своими семьями и имуществом, которое они смогут унести. Паша принял предложение с радостью, и капитуляция была подписана 12 декабря 1803 года (по старому стилю).

На следующее утро сулиоты ушли. Они роняли слезы, покидая могилы своих отцов и горы, где в течение полутора веков они жили в независимости и бросали вызов турецкой власти; но они не были побеждены и по-прежнему хватались за оружие.

Самуил остался с четырьмя Сулиотами в Киоонги, чтобы сдать это место и оставшиеся магазины мусулманам. Он сел на ящик, наполненный порохом; вошли два офицера, посланные овладеть крепостью. «О монах, – сказали они, войдя, – как, по-твоему, обойдется с тобой визирь, если ты попадешь в его руки?» – «Тот, кто так же мало заботится о жизни, как я, мало боится визирей», – ответил монах и, поджег порох, взорвал себя, офицеров и двух сулиотов. Двое оставшихся Сулиотов, которые находились возле двери, были только ранены, и именно они впоследствии рассказали об этой сцене.

Две тысячи Сулиотов под предводительством Фотоса Цавелласа, Димоса Дракоса и Цимы Зерваса направились в Паргу. Тысяча других последовала за Кицосом Ботзарисом и Кутзоникасом к Залонгосу, обрывистой горе, расположенной примерно в двадцати милях к югу, где находился знаменитый монастырь и небольшая деревня. Другие направили свои шаги к деревне Регниаса, а третьи – к горе Юомерка, намереваясь оттуда перейти в горы Этолии.

Вели и его отец отнюдь не собирались придерживаться условий капитуляции. Али никогда не мог считать себя хозяином Сули, пока жив хоть один сулиец, а возможность напасть на врагов и уничтожить их, пока они разрознены и лишены бдительности, нельзя было упускать. Поэтому Вели, собрав 4000 отборных воинов, поспешно отправил их за Фотосом и его отрядом. К счастью, Сулиоты шли быстрым маршем, и большая их часть уже миновала границы Парги, когда появились войска Вели. Фотос, который с несколькими людьми прикрывал тыл, все еще находился на территории паши, но нападать на него было бесполезно, и все Сулиоты спаслись, потеряв лишь часть своего багажа.

Отряд под командованием Боцариса прибыл в Залонгос и теперь считал себя в безопасности, как вдруг они увидели приближающиеся войска паши – Вели, разгневанный тем, что упустил предназначенную ему добычу, немедленно приказал своим войскам напасть на соолитов в Залонгосе. Тогда вожди поняли свою ошибку, поверив обещаниям визиря, и решили показать себя истинными патриотами если не в жизни, то в смерти. Шансов на спасение не было: со всех сторон на них надвигались войска паши; их теснили старики, женщины и дети. Мусульмане перешли в наступление, сулиоты галантно встретили их, и бой затянулся до самого утра. Наступила ночь, и сражение прекратилось. На следующее утро он возобновился; Сулиоты сражались с обычной доблестью, когда шестьдесят их женщин, понимая, что все должны быть окончательно уничтожены, решили спасти хотя бы свою честь. Они собрались на каменном столе, одна из сторон которого перпендикулярно поднималась из глубокой скалистой долины, по которой, кипя и пенясь, несся горный поток. Каждая из них была матерью; каждая вела или несла своего ребенка. Недолго думая, они схватили своих детей, поцеловали их в последний раз и, отвернув лица, бросили в бурлящий поток; затем, схватив друг друга за руки, они расположились в круг как можно ближе к краю пропасти и начали стремительный танец. Первая, кто в вихре движения оказывался на краю, бросалась вниз; круг снова замыкался, с каждым оборотом число танцующих уменьшалось, пока, наконец, все не исчезли. Все погибли при падении.