— Он не вождь, а сын, — ответила маме. — И леди Киркпатрик в добром здравии. Отстань.

— Летти! — Мама ужаснулась. — Кто так общается с родителями? Немедленно встань!

Если та начинала приказывать, то лучший способ прекратить это — соглашаться со всеми доводами.

Точно, она не отпустит, если я ничего не буду знать! А это малюсенький, но выход. Кому нужна ничего не умеющая девица? В голове сложился отчаянный план противоречить во всем. Да и леди из меня препаршивая. Шитье, вышивание, вязание навевали тоску. Готовка бесила меньше, но я из тех, кто во время процесса отщипнет себе лучший кусочек. Уборка? Следить за порядками? Мне всегда было абсолютно все равно, насколько вымыты лестницы и пол в гостевой зале.

Едва поднявшись, меня окружили служанки, несущие одежду и воду для умывания. Хотят послушную дочь, получат. Покажу леди Макензи, какая из меня жена наследника лаэрда. Того и гляди отец застыдится и передумает.

Утро было тоскливым. Братья умчались на охоту, совсем забыв про меня, а матушка начала свою мучительную экзекуцию. Для начала мы прошли на кухню, но быстро поняли, что рот я набиваю лучше, чем разум бесполезными женскими знаниями.

— Летти, тебе же все там достанется? — разводила она руками. — Как ты будешь сочетать блюда? Какие обеды приготовишь? Это же позор на наш клан.

— Позор, когда вы с отцом все решили за моей спиной. — Не могла не огрызнуться.

Я неглупая, быстро усваиваю новое, но не люблю, когда меня заставляют. Я на отца похожа больше, чем Эд, Коэн, Рикон, Стэн и Томас вместе взятые. Большая часть из мужчин спокойно подчинялись правилам, царившим в семье.

— Дочка, я ведь тоже вышла замуж по договору, но посмотри, как все сложилось, — пыталась повлиять на меня мать, понимая истинную причину моего сопротивления.

Бесполезно. Мне все равно, насколько удачливый их союз. Она смирилась со своей долей еще в юности, а я нет. Если не найду выхода, сбегу, и никто меня не остановит.

Позже мы прошли в ткацкую, где главная швея выпятила глаза. Оленна приходила в ужас, если с нее требовали показать мои работы. Во мне ни грамма усидчивости и терпения, только исколотые пальцы, окровавленные ткани и много визгов со стороны служанок.

— Ну не можешь же ты ничего не уметь? — сетовала хозяйка.

— Отчего? Я превосходно рисую, — язвительно улыбнулась.

Рисование, хоть и дорогое удовольствие, было тем времяпрепровождением, за которое меня хвалили. Художников в Андмарре мало. И мной гордились, потому что я была талантлива.

— Ну да, — задумалась матушка. — В крайнем случае покажем Лахлану твои зарисовки.

Что? Вот это поворот. Да какая разница равнинному воину на мои картины? Это личное. Даже семья не видела всех работ. Что-то я оставляла, скрывая и не желая показывать.

— Матушка, — обратилась к ней. — Неужели союз столь выгоден? Это так далеко. Ты готова расстаться со мной?

Она закусила губу и задумчиво посмотрела в окно, находящееся в коридоре. Мы были одни, никто нас не подслушивал.

— Родерик обещал ему союз. Они связаны достаточно долго, и вождь Киркпатриков когда-то спас жизнь твоему отцу. Мы все надеялись, что у Логана родится дочь, но не вышло. А потом появилась ты.

— То есть это было запланировано? — До меня медленно доходила информация, приводившая в ужас. — Вы знали это с моего рождения?

— Летти, а что в этом плохого? — Как будто оправдываясь затараторила мама. — Я тоже из равнинных кланов. Там спокойно. У тебя всегда был избранник. Лахлан — не жестокий тиран, который посадит жену под замок, а спокойный и рассудительный мужчина.

Ну-ну, судя по словам братьев, он еще тот слизняк.