Моя работа на этом чудесном острове заключалась в том, чтобы встречать студентов и трудоустраивать их в местных школах, детских домах и прочих социальных организациях. А также расселять их в такие же семьи, как моя, а главное внимательно следить, чтобы никто из них не убился.

Я прожила так больше года. Сначала их тамильский английский казался мне абсолютно непонятным, жара и влажность донимали меня, и я часто задавалась вопросом: «Какого черта я вообще здесь делаю?» Но через пару месяцев я акклиматизировалась, мне предложили делать мою работу уже за деньги. А когда тебе девятнадцать и тебе предлагают две тысячи баксов, ты соглашаешься не думая. Черт, да я и сейчас считаю, что это неплохие деньги.

Тогда я еще была вегетарианкой. А так как это был остров, с продуктами там и так беда, в особенности с молочкой. Тогда я была еще молодая и ничего про баланс белка, углеводов и жиров в организме не знала. Поэтому, когда я наконец-то вернулась в Россию, из меня радостно начали вываливаться зубы и волосы из-за недостатка кальция.

Это был очень дорогой, но полезный эмигрантский урок: переехать без последствий не получится.

На экране появляется надпись «Прошло пять лет». Мы познакомились в Тиндере. Не знаю, есть ли более гадкое и лицемерное приложение на этом свете. Он мне показался обычным парнем, не очень симпатичным. Но мне тогда хотелось внимания, мне было 22. Мне тогда хотелось внимания от всего, даже от табуретки.

Мне было не на что жаловаться, пока не раздался этот зловещий блямкс из Тиндера. Я была в отношениях, жила с отличным парнем, англичанином. Он был очень стабильным, даже самоопределившимся – вот подходящее слово. Самоопределившийся мужчина – это как готовый суп, кто-то его уже сварил, кто-то уже добавил набор ингредиентов по своему вкусу. Он может тебе понравиться или нет. Бывают такие мужчины, что это даже не суп, это набор ингредиентов на столе, но ты можешь приготовить то, что тебе нравится. А можешь пойти дальше и продолжить пробовать другие супы, даже бомж-пакеты…

Но суп – это не только то, что плавает в кастрюле, это еще и та конфорка, та кухня и тот дом, где его готовили. И тут ты уже ничего не можешь изменить.

Англичанин был отличной солянкой. Он был красивым и высоким, голубоглазым, с рельефным прессом. А дружочек из Тиндера был, скорее, антиподом – пухленький и с плохой кожей.

Мой роман с англичанином подходил к концу, поэтому я активно начала «кастинги на главную мужскую роль». Мы провстречались полгода с моим британским принцем. Ужинали по вечерам в ресторанах, и оба много работали. Вернее, он работал, а я еще успевала бегать на свиданки. Под конец наших отношений мы поехали на недельку в Гамбург. Посадка в самолет затянулась, и я случайно увидела, как он сидит в Тиндере. «Уже готовится слинять из России», – подумала я.

Потом мы вернулись в Питер, и все пошло по-прежнему. До его отъезда оставался месяц. Мне было гадко и неприятно, что все заканчивается вот так. А в последнюю ночь он пошел и напился в клубе. Пришел домой с утра с засосами и без телефона. Как будто не мог потерпеть еще один день.

Он приготовил мне завтрак и ушел за новым телефоном, а я просто собрала свои вещи и уехала к себе домой, потому что все еще держала свою квартирку при себе. Вот такие дела.

А через пару дней начались новые отношения с пухлым актером второго плана.

Моему нерожденному ребенку.

У твоего отца было четыре основных критерия, которые он хотел увидеть в партнере. Первый – это забота. Забота, которую, увы, я не могла ему дать, в то время мне не хватало заботы на себя. Второе – это логическое мышление, способность прийти из точки А в точку В. А третье – легкость на эмоциональном уровне. Четвертое – ему были важны тактильные ощущения.