Слаженной группой обыскать и без того безопасные или скорее не особо опасные нижние этажи закрытого от всего внешнего мира убежища, группой впятером, убив одного или двух тараканов, а однажды на моей памяти даже большую крысу или крота, сотрудники охраны возвращаются героями, каждый раз согретые почитанием и благодарностью каждого жителя, проходя полную дез—обработку и медицинский осмотр.

ГГ: Мне все это не нужно, я могу справиться сам в одиночку… (С иронией пробубнил я себе под нос).

Отец

Заведовал мед. лабораторией и очевидно мог узнать много о внешнем мире, но всегда был скрытен, даже со мной, на все мои вопросы он приводил цитаты из библии, никогда не давая конкретного ответа на поставленный вопрос, предлагая мне самому ответить на свой вопрос и это как он любил повторять (все…… что мне положено знать).

ГГ: Чертов сукин сын, по твоей вине я оказался здесь.

Слезы градом хлынули из моих глаз, я был не в состоянии унять этот приступ истерики, вдавливая обратной стороной ладоней глаза, желая закрыть эти унижающие мужчину краны, но произошла трагедия, я мысленно обвинил во всем и одновременно лишился последнего близкого человека на этой планете,

оставшись даже в надеждах совсем один!

Мне предстоит в одиночку бороться за жизнь в этом жестоком мире, где нет безопасного укрытия или людей, которых можно попросить о помощи!

Без оружия и амуниции мои шансы практически равны нулю!

Полная сконфуженность окутывает мой разум, меня стало сильно клонить в сон, но спать здесь слишком опасно, я должен быть на чеку, на стороже, прислушиваясь к каждому шороху.

Передо мной постепенно высвобождается из плена тьмы новый, незнакомый мир.

Первые лучи солнца

Открыли моему взору, желтеющий на горизонте пейзаж опустошённого гниющего мира.

«Лучи солнца с трудом прорываются сквозь пелену плотного воздуха, состоящего из смеси непрекращающегося порывистого ветра, подымающего коричневую землю высоко и желтых лучей солнца, тускнеющих просачиваясь сквозь влажные испарения радиоактивной влаги из луж».

До самого горизонта только пустыня, испещрённая камнями и ржавеющих груд мусора.

Солнце поднялось на пути выше, вращая небо в зените, а я так и не мог поверить увиденному.

Ни единого листочка или капли сочного зелёного цвета хоть, где—нибудь!

Меня окончательно охватил ступор изумления от увиденного, я не решаюсь совершить очередной шаг на встречу неизведанному, пристально всматриваясь в даль, в надежде зацепиться взору за конечную точку моего пути.

Проведя всю жизнь в заточении, я мечтал встретить вживую настоящее дерево и окружающий его зеленый благоухающий мир.

В учебном классе нам часто показывали разные растения и деревья на уроках ботаники, но только на картинках.

Однажды в возрасте 12 лет я увидел листочек какого—то растения, пробивающегося сквозь пол на лестнице, ведущей на нижний этаж убежища, ярко—зелёного цвета непривычно сочный и живой, хрупкий, новорожденный в окружении прочной бетонной крепости, непривычное нечто с другой планеты.

Он символизировал силу жизни и потребность борьбы за место под солнцем, но очутился в пристанище беспросветного отчаяния, мы встретились с ним как 2 одиночества.

Раньше, чем я сумел его разглядеть комендант убежища вырвал его с корнем, отломав часть перила и приказал зацементировать щель, пойманный пришелец был передан на изучение в лабораторию.

«Никогда прежде я не видел такой невинной чистоты, растоптанной неоправданной жестокостью».

Медлить было больше нельзя

К моему сожалению, выяснилось, что еще не совсем я спустился на равнину со скалы и путь предстоял еще протяженный, но при свете солнца стало появляться чувство надежды.