Можно заключить, что в училище допускались юноши, достигшие необходимого возраста и являвшиеся выходцами из благородных и состоятельных дворянских семей или имевшие покровителей в их числе. При этом кандидатура поступающего рассматривалась в контексте достижений его родственников, поощрялась династийность, проявляющаяся в стремлении юношей продолжить путь своих предков в военной службе. Выпускники вспоминали, что основной контингент Школы составляли «молодые барчата» из дворянских семей, отцы которых, как правило, не занимали высоких ступеней по службе, но являлись состоятельными людьми, способными обеспечить своих детей порядочными средствами[44].

В училище желали видеть здоровых и физически крепких юношей, при этом основываясь преимущественно на визуальном впечатлении и не углубляясь в более детальные характеристики здоровья. Отсутствие строгого медицинского фильтра приводило к тому, что, сталкиваясь с непривычными для себя задачами, воспитанники нередко демонстрировали неготовность к исполнению всех необходимых служебных требований и досрочно покидали учебное заведение либо после выпуска переходили на гражданскую службу.

Вступительные испытания представляли собой экзамены по общеобразовательным предметам (закон Божий, русский язык, иностранный язык (французский или немецкий), математика, география, история). Формальным основанием для отказа в приеме могло стать лишь полное незнание одного из указанных предметов. Баллы по предметам могли перераспределяться в пользу кандидата так, чтобы излишек баллов в одном предмете заменял недостаток баллов в другом. Преподаватели обращали внимание на личные качества и духовные ценности, разделяемые юношами. Для этого преподаватели словесности давали, например, сочинение на гуманистическую тему о человеколюбии и войне. Поэтому степень успеха на вступительном экзамене определялась не только объективной оценкой знаний, но и личным впечатлением, которое производил ответ на экзаменатора, а также личными связями семьи кандидата.

В качестве иллюстрации последнего фактора показательна история поступления одного из известнейших питомцев Школы – генерала И. В. Анненкова. В своих воспоминаниях он сообщил, что при сдаче экзамена по истории он не знал ответа на указанный вопрос. Воспользовавшись отсутствием преподавателя, он разговорился с дежурным по эскадрону ротмистром Кирасирского полка А. С. Стунеевым, который был хорошо знаком с его братом. Покровительство Стунеева разрешило проблему – он привел другого учителя и обратился к нему с просьбой: «Ну ты, ома, смотри его не очень», – затем обошел других учителей со словами: «Нам, брат, таких нужно». Получив вопрос полегче и заручившись лояльностью экзаменаторов, Анненков успешно сдал экзамен и был зачислен в Школу.

По общей практике вступительный экзамен проходил довольно формально, а преподаватели даже предоставляли возможность кандидату самому сформулировать вопрос по курсу и ответить на него[45]. Поступлению в Школу зачастую способствовала предварительная подготовка в специальных пансионах, преподаватели которых будучи экзаменаторами в Школе с радостью покровительствовали своим питомцам[46].

Такая стратегия, с легкой руки благословлявшая желание кандидатов стать частью роты или эскадрона, объяснялась недобором воспитанников по штату. К тому же привлечение отпрысков из достопочтенных и состоятельных семей способствовало росту престижа учебного заведения и наполняло бюджет отчислениями своекоштных пансионеров.

Пройдя все испытания, юношам предстояло освоить полный учебный курс. Обучение должно было проводиться по единой для военно-учебных заведений этого типа программе. Учебная программа состояла из двух частей – общего и специального курсов.