Где-то Коньковы снова воссоединились и с большими мучениями добрались до Ставрополья. Здесь уже чувствовался голод. Дормидонт Иванович, как многие, начал ездить, куда только можно, чтобы выменять вещи на продукты. Эшелоны были только для армии, самый доступный способ передвижения для гражданского населения остался только на крышах вагонов. Людей презрительно называли «мешочниками», их грабили и убивали. Из одной поездки Дормидонт Иванович не вернулся. Анне рассказали, что его сдернули с крыши вагона специальным крюком бандиты, чтобы отнять мешок. Дормидонт Иванович погиб в пятьдесят с небольшим лет.

Анна Матвеевна с детьми осталась жить на Ставрополье. Потеряв ещё двух младших детей, она всё же дождалась лучших времён. В середине 20х годов все три дочери удачно вышли замуж. Таня и Тося за военных, а средняя Лина за партийного работника. Взрослые дочери переезжали из города в город по месту службы мужей, в их семьях стали рождаться дети. Таня, Лина и Тося по очереди приглашали маму жить к себе. Анна Матвеевна помогала вести хозяйство, нянчила внуков. Внучка Юля – старшая дочь Тани – запомнила, какие вкусные сдобные булочки пекла бабушка. Анна Матвеевна советовала дочерям иметь в доме красивую посуду и сама любила при случае прикупить тарелку или чашечку. С Юлей бабушка ходила в кино, бывшее тогда ещё беззвучным, с надписями-титрами. Рядом садилось ещё несколько малограмотных бабусь и все внимательно слушали, как Юля громко читает титры. В то время ещё прокатывали много немых фильмов со звёздами мирового кино. Кинофильмы назывались: «Роз-Мари», «Полли-Анна», «С черного входа». Бабушка Аня уже могла писать письма каракулями, но читала слишком медленно. Юля училась в первом классе и тоже читала по слогам. А титры на экране сменялись быстрее, чем усердная компания успевала их дочитать. На один фильм с Мэри Пикфорд в главной роли бабушка с внучкой ходили три раза, но так и не разобрались в сюжете)).

Если в семье возникали разногласия, бабушка Аня не настаивала на своих порядках. Она укладывала скромные пожитки и ехала к другой дочери. Но в целом она была покладистая, мудрая женщина. Она как раз жила в Краснодаре в семье Лины, когда произошло страшное: зятя Николая и саму Лину арестовали. Как партийные работники, они попали под сталинские репрессии. Бабку с маленькими внуками Борей и Идой (дети Николая и Лины) сразу после ареста родителей выселили из хорошей квартиры на улице Красной в ветхий деревянный домик, бывшую керосиновую лавку, на улицу Мира. Условия там оказались невыносимые: в большой комнате с одним окном разные углы занимало ещё несколько выселенных семей…

Но и это оказалось благом! Вскоре в Усть-Лабинске с Таней развелся муж, и она с дочками Юлей и Лорой приехала к матери в Краснодар. В Краснодаре всегда было трудно с пропиской. Хлопоты имели результат лишь благодаря тому, что здесь уже жила бабушка. Прописав и устроив дочь с внучками в домишке на улице Мира, Анна Матвеевна уехала к Тосе, единственной благополучной из своих дочерей. Муж Тоси Фёдор был кадровый командир. Тогда как раз ввели войска в Западную Белоруссию и Западную Украину. Фёдора по службе перевели на Западную Украину, на Волынь. За ним поехала и семья. Туда же, в город Луцк, к ним приехала и Анна Матвеевна. Там, в семье Тоси, она и умерла, перенеся незадолго до этого какую-то операцию. Похоронена Анна Матвеевна Конькова в западноукраинском городе Луцке. Вспоминая маму, Тося всегда говорила: «Как хорошо, что мама умерла до войны!» – летом следующего, 1941 года, ей пришлось убегать с маленькими детьми на руках, в переполненных поездах, на восток.