Так вот, увидев однажды, что интересующая меня красавица вошла в воду, я решился на отчаянный манёвр и, когда она совершала свой всегдашний заплыв – вдоль четырёх буйков, подрулил к ней и спросил:

– Галя, не хотите ли покататься?

Получив утвердительный ответ, я помог девушке забраться в лодку и, демонстрируя своё умение обращаться с вёслами, принялся болтать не хуже того самого парнишки из МИМО, то есть выхваляться, смешить и всё прочее.

Уже само обращение к ней по имени со стороны незнакомого юноши заинтриговало девушку. Очень скоро я сумел ввернуть, что учусь в Москве на Физтехе. Словом, начало мне удалось.

Надо сказать, что по вечерам я частенько приезжал с «Фестиваля» в центр города и слонялся по местному броду – улице Советской, а также подходил к парковой танцплощадке. И делал я это с единственной целью – увидеть Галю. И всё – безрезультатно.

И вот в день нашего, наконец-то, состоявшегося знакомства захотелось мне посетить кинотеатр, что при парке. А до кино я всегда был большой охотник…

Пришёл, взял билет, нашёл своё место. Сижу. Народу много. И вдруг перед самым началом сеанса вижу: вдоль стены амфитеатра спускается Галя в нарядном вечернем платье, а рядом с ней несколько плешивый высокий стоматологического вида мужчина. Они прошли вдоль экрана перед всем залом и, поднявшись на несколько рядов, сели с краю.

Фильм для меня уже не существовал…

Любовь моя в ту пору не знала ни то, что обладания, но и поцелуев. Для меня было огромным наслаждением просто видеться с Галей, беседовать, кататься на лодке. Бывало, она лежит на песке, загорает, а я сижу рядом и рассказываю ей стихи, которых знал великое множество. Особенно нравилось ей слушать из Артюра Рембо.

В самом деле, до чего же это прекрасно: река, солнце, песок, двое ещё совсем молодых людей и стихи. А ведь так оно и было, ибо не однажды мы уплывали на лодке вверх по течению куда-нибудь на «Мельников луг» и на пустынном песчаном берегу калились на солнце.

Прожигатели жизни, охочие до острых ощущений, и не подозревают, что человеческая радость способна питаться эдакой малостью и быть полной. Вероятно, таков был и первый человек Адам до своего грехопадения. Познание не увеличило наслаждения, а сконцентрировало его до экстаза, до судорожной боли, тем самым замутив источник.

Не поэтому ли всё искусство, вся цивилизация проявляются в том, чтобы растянуть, продлить удовольствие? Не сказывается ли в этом бессознательное стремление человечества вернуться к изначальному постоянно-блаженному состоянию первых людей, ещё не отпавших от Бога?

«Остановись, мгновение. Ты – прекрасно!» – эти слова Гёте можно взять эпиграфом ко всем творческим усилиям человеческого гения, вся мудрость которого состоит в стремлении пренебречь сиюминутным во имя вечного.

Однажды, когда мы с Галей и её сестрами привычно услаждались ласковым прибрежным песочком Сожа, возникла идея – а почему бы не поехать в Ригу? Высказала эту мысль Галя, а Бела с Мариной поддержали старшую сестру, и даже с горячностью. Но когда я предложил поехать туда прямо сегодня, прямо сейчас, девушки отступились.

Ну, а я, позвонив по телефону-автомату родителям и сообщив о своём намеренье, направился на вокзал, проскользнул «зайцем» в вагон и уехал. А были на мне рубашка с коротким рукавом, босоножки и светло-коричневые дешёвые китайские брюки. И в кармане привычным комом топорщилась небрежно смятая пятёрка.

Уже назавтра поутру я был в Риге. И первым делом обратился в адресный стол, чтобы узнать, где проживает Виктор Останин, мой сосед по комнате в общаге. Разыскав его дом, я узнал, что Виктор находится в больнице. Ему только-только вырезали гланды. Тем не менее я попросил у его родителей разрешения переночевать и таковое получил.