‒ Хорошо. ‒ Я вздохнул, понимая, что она, должно быть, ждала какой-то поддержки и хотя бы реакции на это Маера, но он почему-то странно молчал.

Оторвав взгляд от консоли, я посмотрел на витраж. Теперь Бета уже не просто занимала все обзорное пространство, она словно была прямо за прозрачными элементами витражных панелей. Словно не на расстоянии трехсот километров, а сразу за бортом. Как будто мы уже внутри нее и смотрим еще сильнее в ее желто-серую бездну, окутанную странными продолговатыми облаками.

– Всем спасибо. – Маер поднял парк и, положив голову в ладони замер, лишь движением руки показав нам, чтобы оставили его в покое.

Тогда был второй раз, когда я заметил что с ним что-то не так. Он просто сидел, опустив голову и, медленно массировал пальцами виски. Глаза его было зажмурены, а лицо налито краской.

Я посмотрел на Лену, которая тоже не отрывала глаз от командира, но заметив мой интерес к происходящему, быстро взяла меня за локоть и потащила в лобби.

– Все! Пошли.

– Стой!

Мы замерли.

– Корин. – Маер, убрал руки от головы и показал мне на кресло второго пилота. ‒ Лена, ты пока иди. Объяви всем два часа отдыха.

Она, приподняв брови, пожала плечами и вышла, а я снова заглянул в его лицо. Оно было как всегда спокойно, правда уголки рта были необычно припущены, и все еще налито краской. Не нужно было быть врачом, чтобы понять, что у него, что-то не так в голове. Я сел в кресло и снова кипящая атмосфера Проксима b притянула, и заворожило мой взор.

Глядя на плавающие завихрения должно быть ядовитых облаков на желто-грязном фоне, я вдруг решил, что сейчас будет подробный допрос по расчету маневровых ускорителей и поиск ошибки.

– Видишь ее? – Но спросил он совсем не об этом, а его голос немного хрипел.

– Да… ‒ Я был в недоумении.

– Какая она? Опиши ее.

Я оторвался от витража и опять посмотрел на командира. Да что б меня! Он меня не видит. Он ее не видит. Интересно, когда именно, в какой момент, с ним это произошло. Он все еще сидит зажмурившись. Правда краснота на лице уже спала и виски он пальцами не тер.

– Она… она необычная. ‒ Я продолжил рассматривать «Желтую планету». ‒ Она не похожа не на одну планету Солнечной системы! Ее атмосфера кажется желтой, есть белые вытянутые облака, очень много атмосферных фронтов и вихрей. Очень бурная атмосферная деятельность. ‒ Я замялся.

‒ Продолжай.

Вздохнув, я принялся описывать то, что видел, и что приходило на ум. Смотреть и восхищаться это одно, а передавать свое восхищение словами, было совсем другое. Рассказчик из меня оказался никудышный и Маер, послушав меня, с минуту улыбнулся и слегка покивал головой.

– Спасибо, мальчик, теперь оставь меня. – И снова взялся руками за голову.

Я встал и попятился к выходу. В переходе я опять столкнулся с Леной, и она посторонилась, пропуская меня. Я хотел спросить у нее о том, что происходит с командиром, но стоило мне раскрыть рот, она нервно выругалась на меня и закрыла, нажатием на сенсор дверь, вытиснув меня в лобби.

* * *

Все постепенно приходили в себя после перегрузки. Марк оживился и принялся за работу. Он вывел на проекционном экране навигационной панели трехмерное изображение Проксима b и возможные траектории полета по ее орбите. Ниже, под вариантами, обозначенными разноцветными линиями, прописывались параметры, которые необходимо задать навигационной системе СИД для корректировки каждой орбиты, каждый раз, когда эта корректировка требовалась.

Необходимо было вывести борт на геостационарную орбиту над зоной экватора Беты, таким образом, чтобы мы всегда находились над освещенной светом звезды стороной планеты и в том квадрате, где сосредотачивалось минимальное количество штормов и бурь.