«Я бы хотел мечтать о той, кого знаю по имени! Можно мне спросить у консьержа?»
«Когда же ты отстанешь от меня?!» – думала Элис, не пряча улыбку.
***
Дерзкая, записка номер 3 содержала в себе настоящий укор:
«Ты просила консьержа не говорить мне твоё имя?! Этот болван, прости, этот несносный человек всё время молчит! Кстати… в первую встречу ты не угадала моё имя! Меня зовут не «Придурок», можешь звать меня…
Поклонник»
«Вообще не хочу никак называть тебя, отвяжись, наконец!» – думала Элис, относя очередной букет к себе в спальню.
И временами по утрам и перед сном любовалась им.
***
«Сознайся же! Иначе я сам придумаю имя для тебя! Устроит, если я буду называть тебя «моя милая»?!
Она уже со счета сбилась, но хранила все листочки с записками у себя. Почему – то его вероломство стало нравиться ей. Может, он так необычно стал ухаживать за ней? Может, она приглянулась ему? А теперь её непокорность и взбалмошность подстёгивали его инстинкты?
Кто же разберёт?!
Но молодая женщина сочла за лучшее назваться. Кто знает, может быть, интерес к ней ослабнет, его горячность перестанет обжигать?
Консьержу она всучила сложенный вдвое листочек с одним только словом:
«Элис»
***
Букеты не иссякали, и это было невыразимо приятно. Может быть, он не от скуки это делает? Может быть, стоило пойти ему навстречу? Но он её не искал. Да и, напоминала себе Элис, она сама до сих пор не знала, как его зовут! И это постепенно стало вызывать досаду и даже обиду. Почему он играет с ней, как кот с мышью, неужели, хочет вдоволь потешиться?
Но на пороге она нашла ещё один букет:
«Я – Джек!»
***
Резко прекратились цветы от Джека. Ни на пороге, ни в почтовом ящике Элис больше не нашла ни одной записки. Поймала себя на мысли, что тоскует о нём, и волнуется его молчанием. Она не знала ничего, кроме его имени, но Элис заняла его жизнь и его исчезновение. Пережившая так много, она боялась теперь штормов, а Джек не заявлял о себе!
Жизнь молодой женщины понемногу соединилась со страхом и тревогой, они шли параллельно ей и иногда вставали на пути Бэйл. Она пыталась убедить себя в том, что Джек, где бы ни был, никто для неё и, несомненно, она не должна так себя изводить…
Но как-то днём она нашла записку, подсунутую под дверь:
«Одевайся, хватит сидеть в четырёх стенах! Погода замечательная, а я знаю, к тому же, кучу злачных мест!
Джек»
«Проходимец!» – пронеслось у Элис в голове, но она была почти счастлива.
***
«С чего он взял, что я послушаю его?!» – думала она, закрывая за собой дверь на ключ.
– Привет, Лис! – раздалось за спиной.
Голос Джека прозвучал для неё, как самый родной и близкий на планете. Её отчаянно потянуло к нему, но ещё отчаяннее она захотела это скрыть. Элис обернулась на звук и обомлела: Джек стоял с распахнутыми объятиями, в одной руке сжимая ещё один букет.
– Это мне… Джек? – на всякий случай спросила Элис.
Молодой мужчина чуть заметно кивнул и сказал:
– Иди сюда, Лис! – у него был такой ласковый голос, никто давно уже не обращался к ней так нежно, не дарил столько внимания.
Она в несколько шагов пересекла разделяющее их расстояние, почувствовала, как Джек обнял её и только тут вздрогнула, сопротивляясь подступившим рыданиям. Обвила руками Джека, отвечая. Такой теплый и сильный, делящийся с ней своим спокойствием, напрочь лишённый жадности… Элис всхлипнула в руках Джека, он успокаивающе поцеловал её макушку, погладил по волосам:
– Ну, всё, всё! Очень одиноко было, да, моя милая?
– Угу! – пропыхтела она, уткнувшись лицом в его грудь.
***
С того дня они были неразлучны, практически.
Джек встречал её с работы, и стал считать приятной обязанностью накормить ужином. Они гуляли, или катались – велосипед, мотоцикл, ролики – не всё ли равно?