В своей душе, уже за всё простил,

Я понимал – в ней страсти не разбудишь,

Поэтому от сердца отпустил.

Я по крупицам в памяти сбираю —

Каждый момент мой, проведённый с ней,

Её увы совсем не осуждаю,

Что с каждым разом делала больней.

Наш каждый миг, все разговоры в школе —

Она старалась быстро завершить

И видя её взгляд, скрывая боли,

Лишь уходил, не начинав просить.

Девятый класс – увы, был очень сложным,

Там от ребят – так в знаниях отстал!

Но их нагнать – легко было, возможным,

В конце концов экзамен меня ждал.

Лишь потихоньку с чувствами собрался,

Чтоб по любви так сильно не страдать,

И в знаниях совсем не облажался

Все выпускные смог на тройки сдать.

Остался один вечер предо мною,

В последней встрече посвящённой ей —

Не ставил я задачи пред собою,

Себе сказал: «С ней ссориться не смей!»

И если б поругались там случайно,

То не общался больше б никогда,

Ведь музою моей осталась тайно,

Любимою девицей – навсегда.

Душа её – той быстротечной речки,

Которую собой она звала!

В глазах её всегда горели свечки,

Ну а в моих – растёртая зола.

На выпускном с ней мысленно прощался,

Когда мы шли на мост – встречать рассвет,

Даже тогда сказать ей побоялся,

Не ждал я получить благой ответ.

Там, на мосту – любовь моя сказала:

«Запомню эту ночь я навсегда!»

И как всегда с подругою шагала,

Не подходил к ним больше я тогда.

А после встречи утреннего света,

Как солнце обогрело нас теплом —

Мы все пошли домой, чтоб до обеда —

Всем выспаться и встретиться потом.

Я проводил её печальным взглядом,

Из далека сквозь слёзы всё следил,

В тот летний день озяб со снегопадом —

Что на душе – так сильно полюбил.

И знал, что я не буду больше рядом,

Не буду видеть милые черты,

И та любовь моя осталась адом —

Моей души – без этой красоты.

– Старик окинул взглядом всё в округе,

Не на зверей, не на леса смотрел,

Он видел всё – что было и что будет,

И взгляд его, как будто холодел.

Вдруг повернулся, медленно сгибаясь,

И кинул взгляд свой путнику в глаза,

Он ему молвил, лишь слегка срываясь,

Блеснула на щеке его слеза.

– Но ты же сам ей не сказал ни слова,

Ведь стала для тебя любовь та – плен