– Это, прошу простить, не «хуйня», как вы выразились, а оценочное суждение относительно интеллектуальных способностей данной особы. – высокомерно поправил Захарова Рогов, надменно вскинув бровь.

– Борис Михайлович, не позволяйте себе такие высказывания. Вы же вроде интеллигентный человек! – укоряющим тоном произнесла миловидная беловолосая женщина, у которой на кофточке красовался бейджик «Молоткова Е.К.».

– Елена Константиновна Молоткова, преподаватель финансового права. Также из Новосибирска. – представилась она, одарив Алёну лучезарной и какой-то неестественно любезной улыбкой. – Не против, если я вмешаюсь?

– Да, конечно. – пробормотала дрожащим голосом Романенко.

– Алёна, вы очень красивы. – как бы между прочим произнесла Молоткова. – И, наверное, умны, судя по виду. Я не поняла претензии Бориса Михайловича. Однако красота может быть слишком уж привлекательной. В каком ключе, думаю, вы поняли.

– Спасибо, Елена Константиновна. – коротко ответила Алёна и, подхватив подруг под руки, ушла.

Следующая пара прошла крайне скучно, но быстро. Семинар по основам конституционного права проводил встреченный девчонками Рогов. После его пары девушка чувствовала себя, как выжатый лимон. Даже в клуб ехать не хотелось.

Она подошла к Кате, нежно обняла её и сказала:

– Катюш, слушай, я, наверное, на финансовое не пойду. Худо стало после стычек с этой несвятой троицей. И эта Молоткова слишком приторная, аж голова распухла. Если что, скинешь мне конспект того, что у вас там было. Хорошо?

– Конечно, моя дорогая. Отдохни. Я вижу, ты вся горишь. – кивнула Тихонова. – Я Молотковой скажу, что тебе стало плохо.

– Спасибо тебе огромное. Как всегда, выручаешь, радость моя. – кисло улыбнулась Алёна.

Катя нежно улыбнулась в ответ:

– Не за что, солнышко. Помни, я всегда рядом.

Она наклонила голову подруги и нежно шепнула ей на ушко:

– Ты же знаешь, что я тебя очень сильно люблю. Больше всего на свете.

Алёна почувствовала тепло от этих слов Кати и шепнула в ответ, выбирая слова:

– А я – тебя, мой зайчик. Ты самая лучшая.

Расчувствовавшись от столь приятного момента, Алёна чмокнула подругу в щёку и сладким голосом шепнула:

– Пока, моя хорошая.

Она показала Кате сердечко из пальцев и пошла к лестнице вниз, чувствуя, как на неё накатывает усталость.

Пока Алёна ехала домой на автобусе, она листала ленту ВКонтакте и вздыхала. Вдруг послышался звук уведомления о сообщении. Писала Катя. Её сообщение гласило: «Солнышко, я тоже в итоге не пошла на пару по финансовому. Как услышала, что её эта тошнотворно приторная Молоткова будет вести, так сразу по съёбам дала из универа, сославшись на то, что меня тошнит. Сука, не могу поверить, что в России бывают настолько ебанутые преподы! Ты как там, моя хорошая?»

Алёна ответила голосовым сообщением. Её голос немного дрожал:

– Спасибо тебе огромное, моя сладкая, я почти дома. Я сначала хотела тебе предложить вместе свалить, потому что куда ж я без тебя? Ты ведь моё солнышко, я не представляю своей жизни без тебя. Мы с тобой с первого курса вместе, и я с тех пор тебя безумно люблю.

Как только Алёна вышла на своей остановке, она вдруг почувствовала, что ей стало как-то тяжело идти. Дыхание будто внезапно спёрло, и она отчаянно хватала ртом воздух, пытаясь хоть как-то стабилизировать своё сбившееся дыхание. Внезапно её охватило странное, неприятное ощущение тошноты.

– А-а-а… А-а-а… Ёбаный… свет… – с трудом выдыхала Романенко, еле дошагав до парадного. В голове навязчиво зудело: «Ща затошнит, ща затошнит!», но Алёна смогла сдержать подступившие позывы, вызвала лифт и поднялась на свой этаж.