– Не надо потом, давай сейчас. Хочешь спать – спи, не думай обо мне, я научился с собой договариваться. Пара минут, холодный душ и…
Что-то происходит со мной, я смотрю в твои глаза, я касаюсь пальцами твоего лица, внутри тихо и… вдруг возбуждение растекается по телу, резко, толчками, одновременно во всех направлениях. Голова, живот, диафрагма, горло.
Теперь я сама целую тебя, в ушах пульс как бешеный, а полулотос раскрылся в полный, и вот я уже обнимаю тебя ногами, раскачиваясь на твоих бёдрах. Я все чувствую, все твои договоренности с собой летят к такой-то матери, я уже не в силах ждать.
Словно кто-то в моей голове скомандовал: Можно!
– Да сними ты их наконец!
– Да ладно!?
Кое-что я, конечно, забуду, что-то придумаю, но вот это твоё «Да ладно!?» с удивительным выражением радости, недоверия, облегчения… Офигеть, как мне понравилось!
11
– Анюта, какая ты красивая,ты чудесная, ты это знаешь? – гладишь меня по волосам, нараспев повторяя имя, – А фотографии твои ужасные…
– Алле, гараж, а вот это было обидно, это были еще лучшие, и вообще я специально долго ничего не присылала, зная, что они…
– …они ничего не передают, – заканчиваешь мою мысль, – ты совсем другая, ты офигенная, ты изнутри светишься.
– Я рада, что тебе нравится.
– Очень. Я ведь на вокзале волновался, вдруг увижу и… ничего… Ничего из того, что я… Может насочинял чего-то, а ты не такая, и что делать?
– Убежал бы?
– Да нет, притворялся бы…
– Ничего себе, а может ты и сейчас притворяешься?
Молча притянул к себе, вроде как для поцелуя, но вместо этого нежно потерся носом.
– Мы и носами трёмся, как тогда, – только и сказал, совсем не о том, но это и был ответ на мой, по сути, риторический вопрос.
– Ладно, я в душ, не смотри, – мне неловко, я впервые полностью обнажена и пока еще беззащитна. Блин, блин, блин… Мне 16 лет, и я тебя стесняюсь!
И добавляю (совсем не кстати):
– А ты знаешь, если кот и кошка занимаются сексом, а мимо пробегает мышь, то кот продолжит заниматься своим делом, а кошка побежит за мышью, – заканчиваю я, уже вставая под струю воды.
Тебе лишь бы спорить:
– Как же кот продолжит, если кошка убежала? – из душевой я едва слышу твои возражения.
– Вот ты зануда! – перекрикиваю воду, – речь о том, что кошки все всегда контролируют.
Тело красивое, плавное, мягкое, вода бежит по нему, унося остатки стресса вниз по трубам, я улыбаюсь и почти пою. Или на самом деле пою? Я улыбаюсь своим недавним страхам: а вдруг не получится? Но тело умное, оно все помнит, ему не нужна эквилибристика, никакие чудеса на виражах.
1989 год, 18 и 16, что они знали, эти дурные дети, а ведь у них все получалось. И что, собственно, изменилось? Тело немного повзрослело, но все помнит.
12
… Как я и писала: «Кладбища нам не избежать, в хорошем смысле». Вот оно, в минуте ходьбы от отеля. (Куда идти? – За угол и вдоль забора. Ты так все изучила? – А как же!). Я люблю бродить по кладбищам, и в этом нет никакой мистики. Ну, может самую малость.
– Есть что-то такое, что ты хочешь посетить, – спрашивал накануне.
– Ну, я обычно в любых поездках хожу на городские кладбища, в Праге была, в Брюсселе, в Москве, конечно… Очень понравилось в Крыму, караимское… жуткое…
– Зачем?
– Сложно объяснить. Ты спросил, я ответила. Считай это моими ведьминскими заморочками.
На самом деле здесь просто очень тихо и малолюдно, даже в огромном городе – это место, где я отдыхаю. И всегда чувствую, что мне здесь рады.
Я делюсь тем, что приношу с собой: что-то сладкое, алкоголь и монетки, а мне, в этом оазисе душ, возвращается душевный покой, каламбур мне в карму.