– Раз в неделю, по субботам, так же необходимо менять все постельное белье, – говорила мисс Аллен, – прибывший гость должен спать в свежей постели. Ах, и ещё, если все же гость прибудет, так как третий этаж твой, именно ты будешь его обслуживать: бежать на звон колокольчика и делать то, что тебе прикажут. Если и приятное в твоей работе. Если гостей в доме нет, по воскресеньям уборка не проводится.
Бэль внимательно слушала и поняла, что ей предстоит работа в огромных размерах, так как на третьем этаже было около двадцати комнат, которые должны быть в идеальной чистоте, плюс коридор.
После не долгой лекции мисс Аллен оставила Бэль с её двумя помощницами по третьему этажу. Это были две девушки. Одна высокая и худая с рыжими волосами и пятнами по всему лицу, она была непривлекательна и казалась апатичной. Ей было около семнадцати. Другая была ниже ростом и больше весом с круглым лицом и короткими чёрными волосами. Ей было около пятнадцати.
«Сожгла случайно волосы, однажды разжигая камин» – рассказала она.
Рыжую звали Эмма, брюнетку – София.
С того момента для Бэль день стал стремительно сменяться днём, она не думала о занятиях с мадам Дюпре и даже не читала книг. Она больше не видела мистера Гилмора и его ближайших родственников. Сил думать о чем-то кроме уборки не было. Просыпаясь на рассвете, Бэль начинала с уборок дальних комнат, затем коридор и ближние комнаты к лестнице. Эмма и София помогали ей и даже выполняли больший объём работ, но Бэль страшно при этом уставала.
Весна переросла в лето. Солнечный третий этаж впитывал в себя жару, и работать стало сложнее. Мисс Аллен редко поднималась на третий этаж, сначала она очень часто приходила проверить работу Бэль, а позже перестала появляться на третьем этаже вообще.
В летнюю жару Бэль мечтала скорее о прохладе осени, и уже спокойно принимала ванну, радуясь возможности охладиться. В воскресенья Бэль тоже было чем заняться, ее привлекали к работе на кухне, и она помогала чистить картофель и вытаскивать из рыбы кости. Поэтому книги в шкафу в ее комнате оставались нетронутыми, а мадам Дюпре она так и ни разу не увидела в глаза.
Пришла долгожданная осень, и на третьем этаже стало проще работать. В комнатах уже висела прохлада, и на первом этаже уже нетронутый стоял графин с лимонадом, позже его вообще убрали. На дом стала опускаться зима, за окном завывали холодные ноябрьские ветра, лили дожди и били грозы. Приходилось протапливать третий этаж, зажигая камины, чтоб просохли ковры и постельное белье.
За эти полгода работы Бэль гости приезжали все пару раз, по одному, и то не на долго. Бэль сразу поняла, что нужно делать, поэтому со стороны гостей жалоб на её работу не было.
Кончился и ноябрь, шло дело к Рождеству, и однажды мистер Гилмор вызвал её одну к себе в кабинет.
Она шла по узкому коридору с зелёным ковром, здесь она была всего раз, навстречу кабинету своего хозяина. Постучав и получив разрешение, она прошла внутрь.
– Добрый вечер, мистер Гилмор. Вы вызывали меня.
– Да, мисс Дэй, – он сидел в своем кресле у камина, читая книгу в свете огня, – Вы хорошо работали весь этот период времени, на Вас не было ни одной жалобы. Вы читали все это время что-нибудь?
– Нет, сер, – ответила Бэль.
– И с мадам Дюпре не познакомились? – спросил он разочаровано.
– Нет, сер. Работа отнимает у меня слишком много сил, – ответила девочка.
– Вы работаете у нас с мая месяца, – говорил мистер Гилмор, – Ваше жалование сто фунтов в неделю, Вы отработали уже тридцать три недели, а значит заработали три тысячи и триста фунтов. Вы уже давно вернули долг за отца, и я даже пятьсот фунтов вернул Вашей школе.