– Выходит, если и ищет кто клад, то не дядя Алик, – задумчиво констатировал Боб, выслушав рассказ друга. – Ну что ж, будем за капитаном теперь следить.

И вправду, дядя Алик здесь ни при чём, – к такому неутешительному выводу (если и следить за кем, то лучше дяди Алика объекта не найти!) пришёл и Вениамин. И, как оказалось вскоре, – к выводу преждевременному.

За капитаном следить было неудобно и небезопасно, и от этой затеи ребятам пришлось отказаться. Всё, на что они отважились, это снова покопать у дуба, где шатался капитан, но, покопать как следует.

На четвёртый день усердных поисков, когда вся земля вокруг дуба в радиусе пяти метров была перекопана с полметра в глубину, – Венька хорошо запомнил тот вечер! – … на исходе четвёртого дня откопали они пару золотых монет!

– …Тяжёленькие! – радостно произнёс Борька, подбрасывая полуистёртые желтоватые кругляки на ладони. – Грамм по десять будут… рублей на двести, а то и поболе!

Теперь мы богатеи! За такие деньжищи полдома на всё лето снять можно!

А ещё через два дня посёлок облетела нежданная весть: сапёры нашли золотую шведскую монету и, судя по всему, старинную!

Тут-то всё и началось! Дядю Алика словно подменили: обычно спокойный и рассудительный, теперь он целыми вечерами напролёт мог беседовать с Вениным дедушкой на лавочке возле дома, «за беломором»… – беседовать на одну и ту же тему! – а вечера в июле такие тёплые… и куст жасмина так сладко благоухает в безветрии, располагая к беседе! Теперь он мог твердить весь вечер лишь об одном: о кладе, зарытом где-то в поле, о нескольких пудах золота, кем-то закопанных в здешних местах… А как-то, в пятницу…

– Послушай, Вениамин… – дядя Алик, вернувшийся из города чуть «навеселе», подсел к внуку своего приятеля под жасминовый куст и, вытащив из пачки беломорину, стал долго ее крутить в заскорузлых пальцах, словно обдумывая, стоит ли начинать разговор. Затем он продул папиросу, решившись на что-то, и, зажав её зубами, смял в двух местах, как это делают заядлые курильщики. Вытащив спичечный коробок, он потрёс им, как принято, вынул спичку, долго выбирая её, чиркнул и задымил.

– …Ты, Вень, кликни-ка деда свово. Побеседовать надо. Мальчик сходил за дедушкой, а сам отошёл в сторонку, чтобы не мешать взрослым.

– Да ты останься, – окликнул дядя Алик, – тебе тоже интересно будет, а может, и присоветуешь что. Внучонок-то твой, с головой парень! – обратился он к дедушке. И польщённый, Венька важно и вежливо присел с краю.

– Разговор, конечно же, слыхали о кладе?

– Да вроде… говорят что-то, – Веня постарался уклониться от прямого ответа, не поняв ещё, в какую сторону пойдёт беседа. Дедушка крякнул только, усаживаясь поудобнее, но не проронил ни слова.

– Твой дед знает, как я в этих местах появился, строиться помогал.

– Да, было дело… – поддакнул дедушка.

– А вот зачем я здесь объявился, ещё не знает никто! А появился я здесь совсем не случайно, – и дядя Алик, затушив папироску о торец лавочки, тут же достал из пачки новую, будто давая понять собеседникам, что разговор будет долгим и непростым.

– А появился я здесь, чтобы отыскать наш фамильный клад. – При этих словах Венька аж заёрзал на скамейке, но виду не подал, весь обратившись в слух.

– Да что я вам говорить буду, бумаги покажу, схожу только… – и Олег Петрович, медленно и неуклюже поднявшись со скамейки, направился к дому. Минут через семь-восемь он воротился, неся то ли амбарную книгу, то ли большую тетрадь…

– Вот, здесь вся история наша… Сам переписал со старинных бумаг. Их-то незачем таскать, далеко спрятаны. Почитайте с дедом-то как-нибудь… – и отдал дедушке свою рукопись. – Почитайте, а там обсудим, что да как… Договорились?