То, что реформа экономической структуры, согласованная между союзниками, также будет сильно различаться в четырех зонах, неудивительно, учитывая различия в политико-экономических системах четырех стран-победителей. Было достигнуто соглашение о том, что экономическая мощь Германии, особенно ее мощь в области военной промышленности, должна быть сломлена в долгосрочной перспективе. Однако на практике действия оккупационных властей привели к тому, что менее чем через три года экономические и социальные условия в восточной зоне и трех западных зонах сильно различались.

На Западе обсуждались три основные меры по ограничению экономической власти: демонтаж, разукрупнение и социализация. Первоначально в центре внимания был демонтаж целых промышленных предприятий. В марте 1946 года для американской зоны был разработан «план ограничения промышленности», согласно которому промышленные мощности Германии должны были быть сокращены примерно до половины уровня 1938 года. Это означало бы уничтожение или демонтаж более 1500 заводов в западных зонах. Но последствия демонтажа быстро стали очевидными: демонтаж машиностроительных или химических заводов, а также вывоз из страны значительной части немецкого угольного производства снижали способность немцев снабжать население из собственных ресурсов, не говоря уже о выплате репараций. Поэтому, вынужденные обостряющимся противостоянием с Советским Союзом, те силы, особенно в администрации США, которые хотели бороться с новым, а не старым врагом и использовать, а не уничтожать экономический потенциал Германии, вскоре начали заявлять о себе. В результате такого изменения курса, которому вскоре последовали англичане и лишь значительно позже – французы, количество заводов, подлежащих демонтажу, было сокращено. Тем не менее к 1949 году в западных зонах было ликвидировано более шестисот промышленных предприятий, однако эти меры не принесли ощутимого экономического эффекта. Однако немцы, особенно рабочие, восприняли демонтаж как серьезную проблему, поскольку на карту было поставлено их будущее, которое они не могли представить себе иначе, как в виде сильной промышленности30.

Более радикальным, чем демонтаж, было разукрупнение производства, согласованное державами-победителями в Потсдаме в убеждении, что именно крупные корпорации и монополии в германской промышленности поддерживали нацистскую систему. «Разукрупнение» происходило в трех секторах: тяжелой и химической промышленности и в банковском секторе. Особенно жесткими были меры против двенадцати крупных угольных и сталелитейных компаний, на долю которых приходилось девяносто процентов германского производства стали и более половины производства чугуна. Они были разделены на 28 независимых отдельных компаний.

В 1953 году химический гигант «ИГ Фарбен» был разделен на три крупные и несколько мелких компаний, как и три крупных банка, которые были разделены примерно на тридцать отдельных учреждений. Однако эти меры оказались малоэффективными. К середине 1950‑х годов в результате перекрестных связей и взаимозависимости во всех трех отраслях вновь возникли крупные компании, практически доминирующие на рынке, но теперь они испытывали все большее давление со стороны своих международных конкурентов в связи с либерализацией торговых отношений.

Требование социализации ключевых отраслей промышленности было давно распространено среди немецких рабочих, но в условиях угрозы массовой безработицы и проблем со снабжением оно, как и после Первой мировой войны, в конечном итоге не стало приоритетным. Хотя социализация угледобывающей промышленности Рура была одобрена большинством голосов в ландтаге земли Северный Рейн – Вестфалия, британская оккупационная власть не дала своего согласия, поскольку ставила повышение эффективности производства выше политических требований. Аналогичная ситуация сложилась и в американской зоне. Когда вопреки воле американцев социализация ключевых отраслей промышленности и государственный надзор за банками были закреплены в конституции земли Гессен и подтверждены на референдуме более чем семьюдесятью процентами избирателей, военная администрация приостановила действие статьи и отнесла ее к компетенции будущего федерального правительства.