Соединявший с острым умом мощное и богатое воображение, любивший затрагивать чувства, Бонапарт хотел возвестить свои победы новым и внушительным способом: он послал своего адъютанта Мюрата для торжественного поднесения Директории двадцати одного знамени, взятых у неприятеля. Засим он обратился к солдатам со следующей прокламацией:

«Воины! В пятнадцать дней вы одержали шесть побед, взяли двадцать одно знамя, пятьдесят пять орудий, несколько крепостей и завоевали лучшую часть Пьемонта! Вы захватили пятнадцать тысяч пленных; более десяти тысяч выбыло из неприятельских рядов убитыми и ранеными. Вы сравнялись подвигами с Голландской и обеими рейнскими армиями. Лишенные всего, вы всё заменили собою. Вы одерживали победы без орудий; переправлялись через реки без мостов; совершали усиленные переходы без обуви; располагались под открытым небом без вина и нередко без хлеба.

Благодарю вас, воины, но вы еще ничего не сделали: так много еще остается сделать! Ни Турин, ни Милан не принадлежат вам; прах победителя Тарквиниев попирается убийцами Басвиля. Найдутся ли между вами люди, упавшие духом, желающие возвратиться на вершины Апеннин и Альп? Не хочу верить этому. Победители при Монтенотте, Миллезимо, Дето, Мондови горят желанием распространить славу французского народа, дабы, возвратившись на родину, сказать с чувством гордости: “Ия служил в армии, завоевавшей Италию!”»

Получив известия с театра войны, а затем знамена и прокламации, Париж ликовал. В первый день победа открыла Апеннины и дала две тысячи пленных; во второй победа еще более решительная отрезала пьемонтцев от австрийцев и доставила шесть тысяч пленных. Следующие дни несли новые успехи: уничтожение пьемонтской армии при Мондови, покорность Пьемонта в Кераско и уверенность в близком мире, предвещавшем и последующие.

Стремительность успеха и число пленных были доселе невиданными, язык же прокламаций напоминал язык древних героев и удивлял всех. Все спрашивали, кто этот молодой генерал, известный до того лишь немногим, имя которого теперь гремело по всей Франции. Ему не придавали еще всего им заслуженного значения, но с радостью говорили, что с каждым днем в Республике появляются новые таланты для прославления и защиты ее. Советы решили, что Итальянская армия заслужила признательность отечества, и декретировали праздник в честь победы для прославления счастливого начала кампании.

Подчинив своему влиянию Пьемонт, генерал Бонапарт собирался теперь преследовать австрийцев и начать завоевание Италии. Весть о победах французов глубоко взволновала все народы этой страны. Чтобы быть благоразумным в таком положении, следовало быть столь же глубоким политиком, сколь великим полководцем. Бонапарт, наступая с запада, перешел Альпы, полукругом охватывающие Северную Италию, в том месте, где они понижаются и направляются, уже под названием Апеннин, к югу, образуя собственно Апеннинский полуостров, омываемый Адриатикой и Средиземным морем. Перед ним располагались Северная Италия, долина По, а справа – узкий и длинный полуостров Южной Италии. Масса мелких владений разделяла эту страну, всегда мечтавшую о единстве, без которого невозможно величие нации.

Бонапарт уже миновал Генуэзскую республику, отделявшуюся Апеннинами от Пьемонта; основанная Дориями, она одна из всех государств полуострова еще сохраняла силы. На протяжении четырех лет находясь между враждующими армиями, Генуя сумела поддержать нейтралитет и сохранить все выгоды торговли. В республике проживало сто тысяч жителей; в армии она содержала обыкновенно от трех до четырех тысяч человек, в случае надобности могла образовать, кроме того, превосходную милицию, вооружив апеннинских крестьян; доходы ее были велики.