– Где-то я уже видел такое …. Слушай. А у тебя не возникало мыслей, что Никита как-нибудь, был ранее обижен девушкой? Ну, или даже, девочкой? Понимаешь…. Люди становятся извращенными по разным причинам. Кому-то внушают идею превосходства. Кого-то обижают и он становиться уродом, который держит в себе обиду, а потом выплескивает на других. А у кого-то вообще жизнь не сахар…. Что думаешь…?

– Я не знаю. Но…. Сейчас, мне вдруг стало жаль его отца. За ним, я не замечала какого-то извращенного характера. Даже сейчас, когда он был здесь, я не услышала от него таких же слов, как от его сына…. Может быть он не виноват? Может я зря так на него набросилась…? Мне теперь так стыдно…

– Ну-ну…. Не лей слезы. Пока еще ничего не ясно… – Ответил Влад, встав в полный рост перед Катей.

– А что тогда делать?

– Что делать, что делать…. Думаю…. Я думаю. – Он заходил по кабинету. – Придумал…. Но не уверен, что это поможет. Хотя стоит попробовать. Как вариант, предложить идею отправить комиссара на фронт будет лучше, чем ссылать его в лагеря к уголовникам…

– Ты думаешь, что в лагерях уголовники? Мама мне рассказывала очень тихо, что якобы туда ссылали простых людей по доносу. Она говорила мне молчать. Она сказала, что там много хороших людей…

– Я не смею судить твою маму, ибо она очень светлая и добрая женщина. Но знаешь. Я видел, тех людей, которые в этих лагерях работают…. Да. Да. Среди них есть хорошие люди, но их мало, их смешали с настоящими свиньями и чертями. И среди тех, кто очень добр и светел, есть воры, насильники и предатели…. Я не поощряю ГУЛАГ, но я не могу сказать, что он сделан напрасно…. Ох…. Ладно Кать. Я пойду, раз такое дело.

– Спасибо. Удачи там…. Погоди!!! – Резко воскликнула Катя, когда Влад уже был в дверях. – А что мне делать с твоим кабинетом и учебниками? Мне нужно учиться…. Тебя ведь долго не будет…?

– Не знаю насколько долго. А что касается уроков английского языка, ты можешь обратиться к Марии и позвать ее прямо сюда, в кабинет. Ключи я тебе оставлю…. Она тоже учила английский. У нее конечно не чистый говор, но в качестве первого учителя она сойдет. Когда я вернуть, как появиться возможность, будем вместе учиться…. Хорошо?

– Да, хорошо. Еще раз спасибо. – Наконец улыбнувшись, ответила Катя и поднялась со стула, чтобы проводить командира к выходу из казармы.

Влад подождал, пока она закроет кабинет и пойдет с ним, ведь он знал, что ей хочется быть рядом. Так, он передал ей ключи, под ее ответственность. Хотя, в кабине ничего особого то и не было, кроме прослушивающего микрофона, который ловко замаскировали в стене. Эти двое вышли из двухэтажного корпуса прямиком в солнечный день. У дверей на скамейке у зеленого палисадника, сидели ребята из группы Михайловского, якут Барахов, что был снайпером, и младший сержант Ильин. Они бурно что-то обсуждали и по первым словам, было понятно, что темой разговора был фронт. Снайпер махал руками и восклицал о том, какие же там были взрывы и грохот. А вот Василий Ильин все не унимался по поводу наступления на Украинскую республику, где его край родной. Он все время повторял, что пойдет к командиру просить срочное разрешение эвакуировать своих родственников, но все что-то не решался пойти к капитану. Боялся его, наверное…

Командир и заместитель вместе прошли до самого здания управления аэродрома. Здесь Катя смогла по телефону позвать Марию Жилину наверх из бункера, чтобы она помогла с английским. Та, конечно же, согласилась и поспешила на подмогу. А Влад тем временем, уже отправился в главное управление Народного комиссариата решать открытое дело.