В открытом поле их встретили сорок колонистов, в основном простых фермеров. Началась битва. Красномундирники расправились с фермерами, а потом уничтожили боеприпасы в Лексингтоне, но, когда они возвращались в Бостон, окрестные жители взяли в руки ружья и попрятались в лесах вдоль дороги. Они выслеживали британских солдат, пока те шли через их поля, и отстреливали одного за другим. То оказались кровавые дни: колонисты потеряли восемьдесят восемь человек убитыми, а потери британцев составили больше двухсот пятидесяти солдат.

После событий в Лексингтоне и Конкорде Натаниэля назначили капитаном милиции Мидлборо. В те редкие минуты, когда Нэт не муштровал ополченцев на главной площади городка, он заставлял братьев маршировать по двору перед птичником, выкрикивал команды и палкой подталкивал мальчишек обратно в строй, если те разворачивались не в ту сторону.

Он всякий раз собирал на учения Дэвида, Дэниела и Иеремию, хотя близнецам еще не исполнилось шестнадцать, а Джерри и вовсе было одиннадцать и ростом он не отличался. Но, хотя Джерри не годился в солдаты ни по возрасту, ни по росту, рвения у него было хоть отбавляй. Я наблюдала за их небольшим отрядом, хихикая над сосредоточенным выражением лица Джерри, над тем, как Нэт хмурил лоб, а однажды присоединилась к строевой подготовке, вооружившись вместо ружья метлой.

Нэт сердито поглядел на меня:

– Роб, это серьезное дело.

Я посмотрела на него. Я понимала, что он всерьез тренирует братьев, но прежде они никогда меня не прогоняли. Натаниэль сам учил меня стрелять.

– Я знаю эти упражнения не хуже вас. И заряжаю ружье в два раза быстрее, – сказала я.

– Это не соревнование по бегу, Роб. И мы не кроликов будем стрелять, – заметил Финеас. – На этот раз тебе с нами нельзя.

– Женщины не могут воевать, Дебора, – прибавил Нэт и забрал у меня метлу с таким видом, словно она заряжена и потому очень опасна.

– Как только придет приказ, я отправлюсь в Бостон, – сообщил Финеас, выпятив грудь. Недавно он наконец перерос меня и теперь с большим удовлетворением глядел сверху вниз, возвышаясь надо мной на целый дюйм.

Финеас вечно со мной состязался. Он так и не простил мне, что я когда-то сумела победить его в беге. Теперь он бегал быстрее, чем я, и я втайне сокрушалась об этом. Правда, я знала, что выносливее его, и любила об этом напомнить.

– Никуда ты отсюда не денешься, – заявил Натаниэль и ткнул Фина в плечо, пытаясь поддержать порядок в рядах непокорного войска. – Кто-то должен помогать отцу с матерью. Надеюсь, ты не забыл, что нам нужно работать на ферме. А Дебора одна не справится, хотя ей наверняка кажется, что она и без помощников обойдется.

Мне так сильно захотелось ударить Натаниэля, что пальцы сами сжались в кулак, а рот наполнился слюной. Я схватила метлу и кинулась к сараю, лишь бы не видеть Нэта.

Мне не требовалось его позволение. Я могла заниматься строевой подготовкой и одна. Я часто сидела на склоне холма в Мидлборо, наблюдая, как тренируются ополченцы, мысленно выполняя развороты, считая шаги, напрягая руки, когда мне нужно было перевернуть воображаемое ружье. Я знала все движения, их последовательность. Укрывшись в сарае, я сама давала себе команды и без конца упражнялась.

В ополчение принимали мужчин ростом не меньше пяти футов и пяти дюймов. Считалось, что только солдат такого роста способен зарядить длинноствольное ружье. Я была выше на целых три дюйма, но знала, что рост и сила – не одно и то же. Я считалась достаточно сильной для женщины, но понимала, что в целом не очень сильна. Каждый вечер, с тех пор как мужчины взялись за строевую подготовку, я отжималась от пола, столько раз, сколько могла. После этого поднимала ружье над головой и держала его на вытянутых руках – для меня это было самое сложное упражнение. Не знаю, зачем я это делала. Я тратила драгоценное время на глупую затею и все же не могла уступить братьям и перестать доказывать себе, что на что-то способна, даже если путь на войну мне был закрыт.