В мае встречи стали реже. Она стала будто бы взрослее, стала еще краше, и от этого он еще сильнее терял голову. Иногда она, глядя на него, становилась непривычно задумчивой. Его попытки узнать у нее причину этих перемен ни к чему не привели – она отшучивалась или ссылалась на то, что уже готовится к выпускным экзаменам. Еще ей не нравилось, что его не беспокоит его будущее – где продолжать учебу и кем стать по жизни.

Влюбленный и счастливый, он многого не замечал, в том числе и как пришел июнь – время сдачи выпускных экзаменов. При всей приверженности улице с ее не всегда положительными чертами, в школе он был в числе первых учеников. Сдача экзаменов прошла для него без особого напряжения, тем более что Регина иногда привлекала его к совместной подготовке к этому предстоящему событию. Конечно, пока родители честно отрабатывали свои восемь часов, на его пятом или ее третьем этаже они совмещали подготовку с тем, чем занимаются влюбленные – тем, что она позволяла ему делать с собой, однако под контролем, чтобы не была пересечена последняя черта.

…Последний день в школе. Во всем большом Союзе, в один день для всех, в том числе в их уже порядком надоевшей школе, проводился выпускной вечер. Все было чин чином – прически, одежда, цветы, улыбки. В пожарных ящиках с песком, кладовках уборщиц, сливных бачках унитазов и на улице прятались бутылки портвейна. В эти дни во всех школах жестко соблюдалось негласное табу на воровство изделий этого рода.

Как и делалось всегда на мероприятиях, парни вышли на перекур на улицу, к школьной ограде. Сшитые на заказ новые немнущиеся костюмы из материала с лавсаном подчеркивали стройность их уже почти сформировавшихся фигур. Сидя на низком решетчатом бетоне этого заборчика, они гоняли между собой бутылку вина. С этой точки хорошо просматривалась входная дверь школы. Хоть учителя, завучи и даже директор уже были как бы в прошедшем времени, некоторое уважение к ним еще оставалось в их душах. Пить внаглую из горла при них не хотелось, хотя в этот вечер это в принципе не запрещалось.

Разговор шел в основном по актуальной для данного времени теме – кто куда, хотя и перемежался всякими непристойностями и громким ржанием.

Когда двери школы в очередной раз распахнулись, на крыльце появилась девушка с золотыми волосами. В короткой черной юбке и светлой полупрозрачной блузке, высокая и яркая, она выделялась среди своих ровесниц. Она посмотрела в сторону сидящих на оградке парней и замахала им рукой.

– Арс, вон твоя рыжая тебя уже ищет. Бли-и-ин, Арс, неужели это она! Она в восьмом, помнишь, такая замухрышка была… – Марат, как обычно, был бесцеремонен. Он толкнул коленом Арсена, свистнул и тут же крикнул:

– Рыжая, тут мы, сейчас придем! – а потом запел: – «Он никуда не денется – влюбится и женится! Все равно он будет твой!»

… Вечер перешел в ночь, а затем и в утро. Школьный ансамбль давно окосел и разбрелся по своим друзьям и подругам, впервые неосмотрительно оставив свои инструменты на растерзание желающим попеть и поиграть в меру имеющихся способностей. Народ стал как-то уже лениво или устало собираться на традиционную встречу рассвета. Регина не была подвержена какой-либо романтике и предложила ему пройтись одним, без компании, что тоже устраивало его. Уже давно ему было ясно, что общественные коллективные мероприятия в разношерстной компании не для его натуры.

Они пошли в сторону набережной протекающей недалеко реки, и ему было приятно обнимать ее тонкие плечи и слышать любимый низкий голос. Навстречу им попадались другие парочки и целые отряды таких же выпускников, даже из других школ и районов. Это было единственное в году мирное утро с самыми доброжелательными молодыми людьми из разных районов города, машущими друг другу руками и кричавшими слова поздравлений.