История бывшего абитуриента Аскар Кабышев

ГЛАВА 1

…Издавая характерный звук, по усыпанной некрупными камнями дороге по верху плоского холма двигался зеленый трехколесный мотоцикл. Он сидел за рулем, стараясь объезжать лежащие камни, но не всегда это получалось и тогда мотоцикл слегка потряхивало, что отдавалась резкой болью в голове. Негнущиеся резиновые сапоги на ногах затрудняли переключение скоростей, но в данный момент для него это не имело значения. Сидевший сзади него длинноволосый парень в светлой рубашке, которого он вначале принял за брата Валерыча, должно быть, обеими руками держался за толстую полукруглую резиновую ручку заднего сиденья. Жесткие тычки в правую часть поясницы говорили о том, что бандит так и не выпустил пистолет из руки. Он опасался, что при очередном подскоке мотоцикла кашлатый случайно нажмет на курок и выстрелит в него. Арсену было страшно, но еще страшнее ему казалось то, что эта поездка окажется напрасной.

Что им от него нужно, он уже не думал – все в его пробитой голове крутилось вокруг того, чтобы не сбиться с дороги, и чтобы эти животные были на месте.

Второй пассажир, несколько минут назад чуть не задушивший его в доме, зашевелился сбоку в коляске, устраиваясь удобнее, потом с трудом вытащил из нее правую ногу и каким-то образом поставил ее на подножку. Конечно, из-за своих габаритов он должен был испытывать неудобства в этом тесном для него прицепе.

Холм, по которому они ехали, имел относительно правильную форму и казалось, состоял из множества сомкнутых и приплющенных сверху длинных горок. Это было какое-то огромное фантастическое бледно-зеленое плато с многочисленными переплетающимися дорогами, спускающимися и поднимающимися с одной горки на другую. Было видно, что оно имеет искусственное происхождение, но со временем заросло жухлой травой и приобрело подобие естественно-природного места. Кое-где даже выросли деревья. Встречались и груды больших разломанных зернистых камней с красивыми вкраплениями синего, зеленого и коричневого цвета. Плато было сооружено из когда-то давно снятого экскаваторами верхнего слоя земли. Со временем это рукотворное сооружение приняло подобие невысоких одинаковой высоты гладких гор, в народе называемых «отвалами».

Под редкими чахлыми деревцами или между камнями встречались следы костров, белые разбросанные кости и битые бутылки. Он уже знал, что все это безобразие было оставлено местной поселковой молодежью, в основном подростками, утаскивающими сюда, подальше от людских глаз, выкраденных собак и устраивающих тайные оргии, где основными блюдами были шашлыки, кэчжан, кя-дя, хе и прочее подобное с явно не русскими названиями. Воровство дворовых псов с некоторых времен стало бедствием для местного населения. Как оказалось, даже самый свирепый волкодав мог быть утащен со двора этими кандидатами в преступники. Однако, по понятным причинам, пропадали в большинстве случаев молодые и упитанные друзья человека.

Объяснялось все просто – в республике проживало достаточно много потомков переселенных с Дальнего Востока в 1937 году корейцев, в рационе которых присутствовало мясо этих бедных животных. Конечно, это не могло долго оставаться в секрете и не выйти за пределы круга добровольно-принудительно приехавших переселенцев. Разве могли местные друзья прижившихся в этой местности корейцев оставить столь экзотические блюда без внимания? Особенно в молодежной среде. Ну а в мутные девяностые годы это стало чуть ли не культовым ритуалом у подростков. Тем более, что для организации этой оргии почти не нужны были деньги, которых у молодежи никогда не было в достатке.

Он вез их в сторону свалки отходов какого-то скотобойного предприятия. В том месте, как он знал на собственном опыте, наверняка никого не было, кроме своры одичавших собак. Люди нормальные там, да и вообще в отвалах, без особой нужды не появлялись. Только изредка ночью приезжала машина и втихушку сбрасывала что-то с этой бойни – это он узнал от соседа, когда рассказал ему про последнюю встречу с псами. Два раз он попадал туда, когда обкатывал свой мотоцикл после мелкого самостоятельного ремонта. И оба раз эта свора внезапно выскакивала откуда-то и дико лая и рыча, кидалась на мотоцикл. Первый раз он решил, что это просто бродячие псы, бегающие в поисках еды. Когда второй раз он, запутавшийся в однообразных пересекающихся каменистых дорогах, опять заехал туда, они его чуть не загрызли. Повезло, что псы поздно выскочили на быстро едущий мотоцикл и потому набросились только со стороны коляски и не смогли достать его. После этого он понял, что это их дом и туда не стоит соваться.

Подъезжая к этому злополучному месту, куда ни при каких других обстоятельствах не поехал бы добровольно, он резко крутанул и отпустил мокрую от пота ручку газа. Урал, до этого ехавший не спеша и ровно, взревел и сделал прыжок. Как никогда, он хотел, чтобы на него, на них, напали эти звери. Если их сегодня нет на месте – то все, ему конец…

Так же неожиданно, как и в прошлые разы, из тени камней с лаем выскочила свора и, полукольцом охватив продолжающий ехать мотоцикл, бешено запрыгала сбоку и сзади. Казалось, их стало еще больше. Однозначно, что с прошлого лета они прибавили в весе и размерах. Он это ожидал и морально был готов к этой встрече, но его недобрые пассажиры – нет. Усилием воли он сдерживал правую руку, так и норовившую добавить скорости и оторваться от стаи.

Псы, страшно рыча и лая, норовили на бегу схватить незваных гостей за ноги. Те, которым не хватило места сбоку, царапая когтями краску и запасное колесо, пытались вскочить на коляску. Рыжий зверь с порванным ухом норовил вцепиться в левую ногу Арсена, но его уже тупые желтые клыки только скользили по толстой резине болотных сапог. Сидящий сзади бандит заорал матом и выстрелил в упор в морду пса, вцепившегося в его левую ногу. Грохот пистолета, визг и вой ошеломили седоков. «Валеркин брат» продолжал пальбу. Второй, смуглый здоровяк, сидевший в коляске, тоже что-то кричал и пытался отбиться руками и вытащенной ранее из коляски ногой.

«Повезло, повезло, повезло! Ну, давай, давай, давай!» – кричал он про себя и высматривал знакомое место. Еще секунды две-три он тянул за мотоциклом всю свору, потом резко тормознул на самом крае обрыва, под острым углом к его кромке. Он знал, что в этом месте, сразу слева от дороги, был очень крутой склон, спускающийся к реке, отделяющей в этом месте отвалы от небольшой пустоши перед поселком. Последний раз, убегая от этих собак, он чуть не свалился туда вместе со своим мотоциклом.

Рыжая псина, не ожидавшая такой подставы, беззвучно улетела вниз. Вслед за ним с воем покатился еще один зазевавшийся зверь. Опешившие собаки на какое-то мгновение остановили свою атаку. Не глядя, с полразворота, он ударил левым локтем сидевшего позади него длинноволосого куда-то по голове и выскочил из седла, оставив застрявший правый сапог между мотоциклом и коляской. Отпрыгивая от заглохшего железного друга, он краем глаза отметил, что «Валеркин брат» завалился назад и на него вновь бросились остервеневшие животные.

Он летел туда, вниз, ногами вперед, потом упал на спину и локти и, поднимая пыль, заскользил по мелким камешкам на заднице, потом умудрился вскочить на ноги, запрыгал большими скачками и свалился в воду. Холодная, с очень быстрым течением неглубокая горная речка сразу потащила его. Сзади слышались выстрелы, крики людей и визг псов.

Из воды он выскочил метров через сто, уже без второго сапога, сорвал с головы больше ненужный мотошлем и швырнул его в поток. Обернувшись, он не увидел погони и бегом помчался в сторону своего дома. По дороге он машинально сорвал знакомый с детства лист подорожника, обильно росшего на поляне, и приложил к месту удара на голове. Узкими, известными только местным жителям, переулочками он быстро двигался к родному жилищу, пытаясь на ходу осознать произошедшее.

Распахнутые настежь ворота еще раз подтвердили реальность происходящего. «Почему я? Что это было? С кем они меня спутали? Может им нужен был Жорик? – так его уже убили… Об этом весь город знает…» – с этим сумбуром в голове он забежал в дом, свой родной дом, который сейчас показался ему враждебным. Внезапно он подумал, что кто-то еще может ждать его там, но было уже поздно.

Он быстро сорвал с вешалки свою старую светлую ветровку, не глядя, привычным движением левой руки нащупал и взял бумажник, всегда лежащий на самой верхней полочке гардероба. Еще когда его дети были малышками и хватали своими маленькими ручками подряд все, до чего могли дотянуться, он определил для него это место. Несколько секунд он метался по дому в поисках своего складного ножика, видимо, подсознательно надеясь вооружиться, и не найдя его, рванул к выходу. Уже в дверях спохватился, развернулся и, лихорадочно прыгая по переменке на ногах, стал натягивать кроссовки на грязные босые ступни.

Никого из тех бандитов, да и вообще никого не было на улице. Быстро отряхнув руками почти просохшую от жары одежду и машинально отметив, что ничего не порвал, а только ободрал локти, он ускоренным шагом двинулся в сторону дороги. Что станет с его любимым мотоциклом – он особо и не думал. Только промелькнула мысль, что если его там и бросят те бандиты – то найдут или местные пацаны или ночные водилы со скотобойни. В этом случае технику просто упрут, разберут на запчасти или вообще целиком продадут в отдаленный кишлак. Это для него сейчас не имело никакого значения. В первую очередь ему нужно было где-то укрыться и привести разбитую голову, мысли и душу в порядок. Все это произошло так быстро, неожиданно и дико. Что это вообще было?