А получилось, что Еремин так и не заиграл ни у нас, ни вообще. Викулова с Полупановым попробовали в основе сначала с Фроловым, потом его быстро заменили на Фирсова, и уже к зиме тройка вошла в сборную страны, хотя конкуренция со стороны динамовского звена[79]была сильнейшая и, вроде бы, для наших безнадежная. Но Тарасов уговорил, а старший тренер «Динамо» и сборной Чернышов дал себя уговорить.

Полупанов стал корифеем – чемпион всего на свете, игрок первой пятерки, и по праву. Но потом… Обычная песня трибун: – Кто может выпить пять стаканов – это Витя Полупанов! Уходил, возвращался, но на высшем уровне продержался лет пять. Потом я его видел за «Красный Октябрь» против ЦСКА на первенство Москвы. Ну, был хорош – шире самого себя вдвое, на первый период опоздал, потом приходил в себя, а потом отвозил парнишек наших, как бог черепаху. Птицу и тогда было по полету видать, только уже летал низенько. Викулов же как-то потихоньку вырос в виртуозного техника и распасовщика. И играл долго, пережив и партнеров своих многообещающих, и еще одно поколение. Не могу не отдать должное Тарасову, который все это прозрел и дал нашему хоккею этого великого мастера.

В той же молодежке во второй тройке играли младший Юрзинов и Спектор – на мой вкус были иной раз не хуже первой тройки, а их даже не пробовали в основе.

Еще с одним нашим талантом из молодежки – Щуренко – несколько позже приключилась совсем уж нелепая история. Парень был у нас одним из лидеров, собирались его пробовать в основе. А тут приехала какая-то канадская молодежка, играли с ней в Сокольниках. Раздавили наши заморских, как положено, ну, а те, понятное дело, раз в хоккей не получается, – занялись террором. Вообще-то в ЦСКА отвечать на такие провокации довольно строго запрещали. И официальный подход был такой – это враг от бессилия бесится, мы его голами накажем. Ну, а молодые-то себя так контролировать не умели, Щуренко и отделал кого-то из канадцев по полной программе. Якобы это спровоцировало зрителей, началась давка. Щуренко дисквалифицировали, выгнали из ЦСКА, и только через несколько лет он смог заиграть в «Химике», где надолго стал главным бомбардиром.

А на самом деле, мне рассказывали ребята из нашего класса, которые были на той игре, что Щуренко всыпал канадцу абсолютно по делу, а давка возникла из-за того, что кто-то с канадской скамейки стал бросать в толпу пацанов жвачки… Про трагедию в Луже на матче Кубка УЕФА между «Спартаком» и голландским «Хаарлемом» теперь все знают, а про ту историю, где были и задавленные, не вспоминает никто.

Видимо, где-то около этого времени драматический момент возник и в нашей семье. Не то чтобы от меня скрывали, но поначалу и не особо спешили посвящать… Однако постепенно я разобрался, что на Ангарской ГРЭС произошла тяжелая авария с человеческими жертвами и обрушением кровли блока. Мой отец был автором схемы пуска и останова прямоточных котлов тепловых станций, которая неофициально называлась его именем. Никаких профитов это, естественно, не приносило, а вот после аварии автора схемы быстренько вспомнили и привлекли к ответу. В ночь перед тем, как отец отправился на разбирательство, по-моему, никто в доме толком не спал, и только сильно после обеда он отзвонил, что все для него закончилось благополучно. «Разбор полетов» выявил тройную ошибку персонала, прямые нарушения инструкций, совсем, как впоследствии на Чернобыльской станции… Характерно для того времени, что разбирательство происходило не в Министерстве энергетики и электрификации СССР и не в прокуратуре, а в промышленном отделе ЦК КПСС. Вот же была всем бочкам затычка, эта КПСС!