– Она всегда была странной: говорила про необычные ощущения присутствия кого-то дома, когда находилась в одиночестве. Часто, задумавшись, проезжала свой офис и могла ехать, пока резкий звук сигналов проезжающих машин не напомнит ей о необходимости спуститься с облаков. Могла позвонить мне ночью, с комом в горле рассказывая о преследовавшем ее… коте.

– Коте? – сотрудник местной полиции оторвался от конспектирования обстоятельств дела, удивленно подняв бровь.

– Да, коте. Это не самые странные эпизоды, которые происходили с Мари.

– В последнее время?

– Всегда. Мы дружим очень давно. Наши семьи познакомились, когда мы еще не родились. Семья Мари переехала в наш город и купила дом по соседству с нашим. Я помню, как с ней познакомилась.

– Пока в нашем деле фигурирует только кот. Мне необходимо знать больше деталей: об окружении, занятиях. Рассказывайте все максимально подробно. Если вы не против, я запишу ваши показания на пленку. Так, я смогу быстрее вас отпустить. Отчёт я составлю позже на основании вашего рассказа.

– Да, наверное, так будет удобнее и вам и мне.

– Как будете готовы, скажите, что начинаете давать показания, я нажму кнопку записи.

Беатрис попросила кофе. Она повесила сумочку на спинке стула, сняла перламутровый платок и, аккуратно свернув его, положила себе на колени. Поворачивая из стороны в сторону кольцо на указательном пальце, она молча ждала, хотя повисшая напряженная тишина несколько смущала ее.

Девушка в юбке-карандаш принесла кофе. От скрежета каблука со сломанной набойкой, раздавалось неприятное эхо. Беатрис взяла кружку двумя руками, будто пытаясь согреться. Но в этот летний день, холод пробирал ее не от вездесущих кондиционеров, а от осознания того, что ей придется рассказать.

Как отреагируют на ее версию о пропаже Мари? От беспокойства ее бросало в холодный пот.

Она осторожно поставила кружку с блюдца на стол, чтобы не создавать лишних звуков и, глядя на еле заметный пар сказала: «нажимайте…»

На фоне зеленого газона, ее синее платье было тяжело не заметить. Яркие рыжие волосы бликовали на солнце будто большой отражающий элемент.

Контраст в чистом виде.

Она что-то рассматривала у себя под ногами.

Мое любопытство взяло верх над робостью, и я подошла к ней.

– Меня зовут Беатрис, можно Беа. Честно говоря, мне больше нравится Трис. Но если тебе удобней Беа, пусть будет так. Трис – немного резче и грубей, а Беа – больше напоминает сокращённое от Беатриче. Но полное мое и…

– Мари. Меня зовут Мари.

– Прости, я заволновалась и начала много говорить.

– Ничего. Я тоже хотела бы имя, у которого есть возможные вариации. Но я Мари. И полное мое имя Мари и сокращённое. И вариант этот – единственный.

– Прости. Я не хотела тебя обидеть. Многим не нравятся свои имена.

– Мне не принципиально, я не могла его выбрать. Но, есть один большой плюс – оно удобное. Ошибку тут сделать очень сложно.

– Действительно. Моего папу зовут Майкл. В некоторых странах, его имя читают как Михаэль – его это жутко раздражает!

– Вот видишь, я от этого освобождена.

– Хм… приятно познакомиться. Почему я раньше тебя не видела? Я всегда считала, что тут живет пара без детей.

– Моя школа за городом. Мама отвозит меня туда, когда город только просыпается. Вернувшись, я сажусь за домашние задания, а на выходных я остаюсь за городом у тети. Она меня забирает со школы на два выходных, от неё я иду в школу пешком, а после школы, мама забирает меня домой. И так уже два года.

– Вот это да! Ты не устаёшь?

– Я привыкла.

– А я увидела тебя в окно. Ты уже долго тут стоишь вот так. Мне просто стало очень интересно на что ты смотришь.