Наконец она получила подтверждение одной из своих догадок: в свое длительное отсутствие он занимался той кучкой поэтов, отваживая их от магазина и в результате положив конец фарсу, который они разыгрывали.

– Теперь мне ни капельки не страшно, – сказала она.

– Мм, ну вот и отлично. Но проблемы еще будут. Скажу прямо, если не возражаешь: ты будешь вредить обществу еще как минимум десять лет.

Он говорил спокойным тоном, и было не похоже, что он шутил. Она ощутила обиду и почувствовала себя невинной жертвой.

– Что же мне делать? – проговорила она со слезами.

Вставая, он ответил:

– Если хочешь, перебирайся работать ко мне. В замке Айюэбао как раз требуется управляющий, который руководил бы всеми хозяйственными делами. А здесь пусть заведует начальница смены.

Она немедленно согласилась. Однако Чуньюй Баоцэ сказал, чтобы она хотя бы неделю подумала над этим предложением, ведь выбор ей предстоит сделать очень серьезный, нужно как следует всё обдумать и взвесить.

– Я пока еще в состоянии жевать пищу, – сказал он, раскрывая рот и демонстрируя ей два ряда ровных, с небольшим наклоном внутрь, зубов.

Она хохотала до слез.

– Вы здоровый и крепкий, как молодой бычок, – сказала она.

– Но этого недостаточно. Должен сообщить, что я умею скрывать свои самые неприглядные стороны, но рано или поздно они обнаружатся. У меня есть довольно досадный недуг, который обостряется в среднем раз в год, и очередной его приступ, вероятно, сильно напугает тебя.

Он испытующе посмотрел на нее, но ей и в голову не пришло отказываться, напротив, его взгляд показался ей очень милым. Она и подумать не могла, что недуг, о котором говорил Чуньюй Баоцэ, и впрямь проявится очень скоро и напугает ее до смерти.

О столь тяжком заболевании она и слыхом не слыхивала. Приступы отличались интенсивностью и не поддавались лечению; странный недуг внушал страх даже лучшим докторам, которые не могли ни определить причин заболевания, ни искоренить его. За ту неделю, что была дана ей на раздумья, она ни разу не поколебалась в своем решении и даже, напротив, была уверена, что Чуньюй Баоцэ сильно преувеличил серьезность своей болезни – наверняка это лишь небольшая уловка, чтобы ее заинтриговать и заманить к себе. Но ей это нравилось, мужчины с ненавязчивым чувством юмора приводили ее в особый восторг. Семь дней пролетели мгновенно, и она дала официальный ответ – свое согласие занять должность управляющей замком Айюэбао. По этому случаю председатель специально принес бутылку дорогого красного вина, чтобы отпраздновать событие. Новоиспеченная управляющая выглядела еще прекраснее, чем обычно, каждое ее движение завораживало. Он молча и неспешно рассматривал ее, изумляясь, как этой женщине, с ее богатым опытом общения с мужчинами, удалось до сих пор сохранять девичью стыдливость и тщательно скрываемое смятение, как у олененка. Должно быть, она почувствовала неловкость за свои пышные формы, потому что лицо ее приняло беспомощное, виноватое выражение. Это лицо, может, и нельзя было назвать потрясающе красивым, но решающей здесь была не красота, а какие-то исходившие от этой женщины флюиды, подавляющие всё остальное. Это удивительное ощущение возникало неоднократно и было похоже на боль, подобную боли от ожога. Он потирал выпирающий подбородок и старался себя сдерживать, чтобы получился адекватный диалог.

– Ну, раз так, – подытожил он, – то назад пути нет.

Сказав это, он сразу же почувствовал, что мог бы найти более удачную метафору.

Она кивнула:

– Я поняла, господин председатель совета директоров.

В оставшееся время он коротко рассказал ей о замке и о ее будущих обязанностях. Она внимательно слушала, чуть улыбаясь.