Девушка засмеялась и, развернувшись, выгнулась, вжимаясь в раму лопатками и рискуя выпасть. Сверху тоже торчали кошачьи морды.

Кате стало не хватать воздуха, она беззвучно открывала и закрывала рот, а потом истошно завопила, таращась на бездушные зеленые глаза, которые следили за ней с седьмого этажа. Продолжая кричать, девушка ввалилась в комнату, рухнула на колени, проползла два метра на четвереньках, прямо с пола стала залезать под одеяло родительской кровати и, оказавшись в темноте, свернулась в позе эмбриона и затихла.

Через какое-то время в ее совершенно пустой голове начал вырисовываться образ распластанного на земле человека. Кадр за кадром орды кошек подступали к телу со всех сторон, запрыгивали на него, вцеплялись острыми зубами в губы, пальцы, щеки, уши… Абстрактный человек превратился в Сережу. Джинсовая куртка, которую мама заставила его надеть, ведь по утрам еще было прохладно, вся пропиталась кровью. Он рыдал и звал ее, Катю, пока сотни клыкастых ротиков выгрызали из него по кусочку, пока его жрали заживо.

Девушка лежала под одеялом не в силах шевельнуться, не в силах плакать, но жуткая сцена потихоньку расплывалась, уступая место крохотной здравой части Воронецкой.

«Позвони кому угодно. Хоть в полицию. Пусть кто-то приедет. Объяснение найдется. Ведь есть собачьи свистки, которые люди не слышат, а собаки…»

Пум! Брык! Что-то упало с подоконника.

«Ты не закрыла окно», – прокомментировала здравая часть с беспощадным равнодушием и исчезла под натиском новой волны безумия.

Мягкие, но тяжелые лапы наступили через одеяло на ее голени. Горячее мускулистое животное уселось у нее на боку.

– П-п-пожалуйста…

Как быстро кошки могут съесть тело целиком?

«…никому никогда не говори…» «…заберут…»

– Я не скажу… Никому не скажу… Пожалуйста…

Сколько их нужно, чтобы от человека не осталось и следа?

Пам! Прыг! Лапы надавили на спрятанное под одеялом лицо.

Сколько кошек живет в одном доме? Сколько бродячих в одном дворе, подвале, на чердаке?

– Заберите его… Оно в ванной… Оно ваше… Пожалуйста…

Они были со всех сторон. Ходили, прижимались, терлись.

– Никому не скажу! Никогда не скажу!

Знают ли они, где именно находится сонная артерия, чтобы ее перегрызть? Что еще они знают? Что еще могут?

– Пожалуйста!

Мокрый нос дотронулся до руки.

«Они под одеялом!»

Катя потеряла сознание.

На следующий день девушка проснулась намного раньше будильника. В раковине ничего не лежало, окна были закрыты, а случившееся накануне казалось дурным сном. Только Катя Воронецкая понимала, что сном оно, увы, не было. В школе она помирилась с Игорем и старалась вести себя как обычно. Даже ближе к полудню, когда все только и говорили о том, что пятиклассница Юля Чиренькова пропала.

Со временем Катя превратилась в Катерину, а потом и в Екатерину Николаевну. Она научилась жить каждый день, каждую секунду ощущая взгляды: предостерегающие, испытующие, любопытные, насмешливые, угрожающие, желтые, оранжевые, зеленые, голубые, смотрящие из-под машин, из-за подвальных решеток, с веток деревьев, с заборов, из окон домов, из теней, сбоку, снизу, сверху.

Теперь она знала: человека, невольно вмешавшегося в их дела, кошки могут простить, но не оставить без присмотра. К тому, кто рискнет разболтать хоть один кошачий секрет, они будут беспощадны.

Гадатель жил в спальном районе с дефицитом парковочных мест. Клавдии пришлось оставить машину за несколько домов от нужного и лавировать между лужами. Указанная в сообщении пятиэтажка не отличалась от соседних, подъезд пах мочой, а снизу фанерной двери в квартиру виднелся пыльный отпечаток ботинка. Зажав в кулаке висящий на шее золотой кулон в виде птицы, женщина боролась с желанием уйти.