Что мы можем оставить после себя? Зачастую ничего, даже памяти о себе.

Что если мне не суждено дожить и до сорока? Что если завтра не будет? Что если я смертельно болен, но пока не знаю об этом?.. Что если… если это твой последний день, последний шанс, последний вздох…

Все, что происходит со мной наверняка наказание за прежние «проделки молодости». Когда человеческие чувства стояли гораздо ниже, ниже животных инстинктов. Я вдоволь наигрался чужими жизнями, я находил, потрошил и выбрасывал тысячи душ. Мне нравилось, нравилось отравлять их, иногда не только синтетикой или алкоголем, но и своей ядовитой ложью и игрой… А знаете, и черт со всем этим! Сегодняшней ночью проснулась совесть, наутро она умрет. Мне осталось лишь одно – доживать свои дни и оставлять эти записки.

Я, кажется, жутко надрался сегодня.

Всегда раздражали любопытные соседи, о существовании которых я вспоминаю только тогда, когда выношу мусор. Мне плевать, как живут они, зато они проедают меня взглядом насквозь, когда я проплываю мимо, блаженно покуривая и думая о своем. А им всегда интересно, какого черта я курю именно эти сигареты, почему ко мне часто приходят какие-то женщины, почему я выношу полные пакеты бутылок и еще миллион вопросов, которые лично мне и в голову не пришли бы….

Но на самом-то деле, какого черта?! Какая разница людям картофельные очистки я выношу или пустые бутылки? Зачем интересоваться этим у меня лично или строить дурацкие догадки? Я же не заглядываю в их души (как и в их мусорные пакеты, между прочим) и не спрашиваю с невинным видом «Ах ничего себе, сколько дерьма и воспоминаний… не тяготит? А что это там, за консервной банкой, любопытство? Не пора ли это все выбросить из жизни?»

Помню, как мы с тобой засыпали на тонких матрацах прямо посреди поля или на новостройке поблизости. Я любил смотреть на тебя спящую под странным и мягким светом месяца. Ты часто сворачивалась калачиком от холода, и я вставал, чтобы накрыть тебя худеньким одеялом. У нас не было даже одной подушки на двоих, но было на двоих одно счастье…

Однажды мы перебрались на чердак старого магазинчика, никто не замечал нашего присутствия, мы приводили туда немногочисленных друзей, которые не стыдились бездомных. Нам было радостно и весело на нескольких квадратных метрах, без мебели, без посуды и без стыда от отсутствия всего этого. Не знаю, почему ты была рядом с таким бездарным парнем, не имевшим ничего в своих ладонях, кроме странного безумия.

Но в очередной день, насытивший всей этой свободой и безденежьем, ты ушла. Я проснулся на нашем чудесном чердаке и нашел лишь пустой матрац, который бесстыже выставил свое нутро мне навстречу и усмехался тому, что я гораздо хуже его. Я лежал, глядя на дыры в углу крыши, они напоминали бреши в моем сердце, только крышу подлатать можно, а меня – навряд ли.

Я по-прежнему вспоминаю тебя с нежностью и трепетом. Вспоминаю твою тихую красоту и любовь, на фоне чего я выглядел серым и побитым камнем, который даже поднять никто бы не подумал.

Я по-прежнему вспоминаю тебя. Вспоминаю, проснувшись среди ночи, сходя с ума от снов, терзающих мой разум. Кажется, я закончу в каком-нибудь дешевом доме для больных. А мою маленькую библиотеку пустят на растопку необразованные бедняки. Только больше у меня ничего не осталось. Лишь воспоминания и воспаленное восприятие мира. И, конечно же, ты, моя луноликая богиня.

Зарываясь в осенние листья, словно в любимый плед, пытаясь сбежать от унылой и грязной реальности, я хотел вновь обрести тебя. Только где мне найти тебя, любимая, я потерян в обрывках календаря, и в разорванных снах по тропам маленьких светлячков мне уже не поймать тебя. Почему и куда ты сбежать решила? Да, понимаю, меня сложно любить. Я сам отвечаю на все свои вопросы, я стараюсь с этим жить, но все чаще меня уносит непонятно в какой лес, где я хочу найти теплый дом, в котором ты любишь и ждешь.