Если честно, всегда думала, что это норма поведения среднестатистического человека. Но природа же не могла создать что-то настолько противоречивое и считать это нормальным. Так что видимо, есть люди с адекватным и последовательным восприятием, а эти все эмоциональные качели – девиантное поведение.

Что с этим делать, пока не разобралась, кроме того, что принимать себя такой, какая есть, даже если есть не самая хорошая. А после 45 происходит самопроизвольное самоизлечение. Так что, возможно, есть надежда на светлое несуществующее будущее.

Надо еще почитать про паранойю и устройство пчелиной иерархии.

Вспомнился случай из моего деревенского детства. Деревня была небольшая, домов на 90, и на всю ее было 3 подростка-инвалида. Один из них был с синдромом Дауна (похоже) – тогда диагнозов никаких не ставили, кроме инвалидности. Еще один был с ДЦП – по рассказам, у его матери были сложные роды и его тянули щипцами. Еще была девочка – она плохо развивалась и почти не говорила. Ходил слух, что когда мать ею забеременела, то собиралась делать аборт. Ей посоветовали пить уксус, чтоб случился выкидыш. Но ребенок выжил в утробе и родился инвалидом. Уж не знаю, на сколько эти байки правдивы – теперь и не проверишь.

Эти дети-подростки гуляли по деревне сами по себе. Сергею (парню с синдромом Дауна), «повезло» больше других – он все понимал, говорил, был более менее социален и самостоятелен. Тусовался с девчонками, потому что считал себя девочкой. Мы писали от его имени любовные письма вымышленным парням, дарили ему помады и лаки для ногтей, делали прически. Каждый день он придумывал себе новое женское имя и кавалера.

Наташа (неговорящая девушка) по большему счету была при маме, к людям походила редко. Я ее опасалась, потому что периодически она издавала громкие звуки и сложно было понять, что от нее ожидать.

Витя (парень с ДЦП) жил с бабушкой (мама переехала в город, а его оставила в деревне) и к людям почти не приближался. Бродил по деревне один туда-сюда, и его мне было жалко больше всех. Все время думала, что же он чувствует взаперти этого больного тела. Мало того, что ничего не можешь выразить словами, еще и каждое физическое движение дается с огромным трудом. Насколько же глубоко было его одиночество!