Павлик проснулся от яркого света и некоторое время лежал, потягиваясь, вспоминая цветной сон, приснившийся под утро. Он знал, что чем дольше лежишь с закрытыми глазами, тем приятнее будет окончательное пробуждение. Лето, каникулы, спешить некуда, ну что может быть лучше? Но вставать всё равно придётся, поэтому он осторожно приоткрыл один глаз, потом второй и удивлённо оглядел комнату. Все шторы и занавески на окнах были открыты, хотя он хорошо помнил, что когда вечером ложился спать, они были плотно закрыты. Наверное, когда он спал, кто-то из родителей отодвинул их в стороны. Только зачем? Они никогда так не делали. Он всегда боялся спать в тёмной спальне, поэтому свет на лестнице на ночь не гасили, но сейчас было намного светлее, чем от ночника. Полная луна, как ослепительный прожектор, светила прямо через окно, заливая ярким светом всю комнату и слепя глаза. Павлик встал, откинув лёгкое одеяло в сторону, и босыми ногами зашлёпал по полу к балконной двери. Повернув ручку, он открыл дверь и шагнул на тёплые доски балкона. Оглушительные незнакомые звуки, яркий свет и одуряющие ароматы цветущих растений в саду мгновенно пробудили его ото сна. Широко открытыми глазами он смотрел на знакомый дачный пейзаж, понимая, что он никогда не видел ничего подобного, может, только в новогодние праздники в Санкт-Петербурге. Все деревья и кусты сияли мириадами крохотных лампочек, только, в отличие от городской иллюминации, они всё время кружились в каком-то только им понятном танце. Всё это сопровождалось оглушительным стрёкотом. Павлик только когда совсем подрос, узнал, что так стрекочут цикады, а маленькие лампочки, танцующие в тёплом ночном воздухе, – это светлячки. Конечно, взрослые знают, что ни те, ни другие в наших широтах не водятся, но в эту волшебную ночь всё было не так, как обычно. Луна светила так ярко, что на улице было светлее, чем днём при ярком солнце. Павлик внимательно оглядел весь дачный участок и вдруг с удивлением увидел, что на перилах пруда, свесив ноги над водой, сидит какой-то незнакомый маленький человечек. Он вернулся в комнату, прикрыл балконную дверь, и как был, в пижаме, осторожно ступая босыми ногами по скрипучей лестнице, стал спускаться вниз. Конечно, можно было, как ему нравилось это делать, съехать по ступенькам вниз, но не хотелось тревожить родителей. Если наступать на ступени осторожно, поближе к краям лестницы, то можно было спуститься, не производя лишнего шума. Именно так он и сделал, чтобы предательские ступеньки никого не разбудили. На ночь все двери в доме закрывались, но он почему-то был уверен, что на этот раз дверь на веранду, ведущую к пруду, будет открыта. Так и оказалось. Он открыл её и вышел на улицу. Запах цветущих пионов, конечно, он чувствовал и днём, целый день, находясь среди цветущих растений, но сейчас он был настолько сильным, что казалось, будто он не вдыхает аромат, а пьёт его.

Человечек на перилах продолжал невозмутимо сидеть, покачивая ногами над водой. Павлик прошёл по мощёной дорожке, ощущая голыми ступнями мелкие камешки, и подумал, что если он это чувствует, то это точно не сон. Прошлёпав босыми ногами по деревянному настилу, он подошёл к человечку.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался малыш, но человечек даже не повернулся в его сторону и ничего не ответил.

– Дяденька, а вы кто? Я вас не знаю, – продолжил Паша, испытывая страх перед незнакомцем, но и сгорая от любопытства.

– Ну, здгавствуй, малец, – так же не оборачиваясь, ответил человечек. – Пгисаживайся, покалякаем, покумекаем, – густым, шепелявым картавым голосом продолжил он.