Вот тут и пошло: то газы прорвутся, то гейзеры из графика выбьются, а то гидроудары по всей системе. Не мне тебе объяснять! Заметил, как у вас землетрясений прибавилось? Да что там говорить, климат на Земле постоянно теплеет от этих протечек, утечек и прочей ерундистики. Короче, вся надежда на новые кадры. Вроде тебя.

– Складно брешешь, Кондратий! – Мирон сплюнул на пол и закурил.

– Надоел мне этот прикид, с скинуть бы всю эту хлобутень…

Гость же, никак не прореагировав на это заявление, вновь плеснул в стаканы и, не дожидаясь собеседника, выпил. Кочегар последовал его примеру.

– Ты думай, думай, времени у тебя осталось минут десять, не более.

Смысл этих слов дошел до Мирона с последним глотком. Поперхнувшись, он пролепетал:

– Как десять минут?

– Да ты не дрейфь. Это я тебя, так сказать, со своими проблемами нечаянно познакомил. А так у нас условия будьте-нате: бары, видеосалоны, бассейны с минеральной водой, сауны и прочие достижения цивилизации.

Там ведь не как здесь, там у нас кое-чего из рабовладельческого прошлого сохранилось, то что вы давным-давно забыли. А предки наши по части удовольствий большие выдумщики были. Да и снабжение у нас, как в ваших закрытых городках атомщиков, даже лучше.

Кондратий повертел на вилке последний кусок сероватой колбасы и продолжил:

– От такой дряни быстро отвыкнешь. А захочешь молодость вспомнить – что ж, доставим и ржавую селедку, и плавленый сырок, и кильку в томате.

Термометр, улучив момент, быстренько смахнул с вилки закусон и, ничуть не боясь, что у него отберут, спокойно стал с ним разбираться на коленях Кондратия. Гость ласково потрепал кота по загривку, как бы одобряя его наглость, и продолжил экскурс:

– Пройдешь девятимесячное обучение – получишь контракт на двести лет. Все будет нормально – еще на двести, опять нормально – еще.

У нас один тевтонец уже четвертый срок тянет, он еще по молодости с Александром Невским воевал. Правда, после того как Гитлер войну проиграл, сдавать начал. Он на фюрера большую ставку делал, может, только этой надеждой и жил. Теперь пить начал, никак не остановить – барабашки контрабанду наладили по полтергейстовому каналу.

А этот тевтонец у меня паросиловым хозяйством заведует. Замену ищу. Вот ты, Мирон, на это место явно потянешь. У тебя котлы уже по три срока отработали, и ничего, ни одной аварии. Правда, Бегемот? Ты же уже присмотрелся?

Кот замурлыкал, как бы отвечая на вопрос, и стал тереться о рукав Кондратия.

– Нет, – продолжил гость – ты мне скажи, что тебя здесь держит? Работа? Семья?

Мирон и вправду задумался.

Работа? Да осточертела эта совковая система – пашешь, пашешь в этой грязи, а получаешь гроши, и никаких тебе баров, бассейнов…

Семья? Да он на свою Вальку уже лет пять смотреть не может, не то что там… Всех и удовольствий-то – щи классно варит, да еще, когда он на нее цыкнет, то пятерку на бутылку из заначки достанет. Ну а своих сыновей-шалопаев, как им по восемнадцать стукнуло, он из дома выгнал на вольные хлеба, – не кормить же их до пенсии.

– Ты насчет щей не сомневайся, – как ни в чем не бывало продолжил Кондратий. – Каждый день не обещаю, а на какой там праздник – день рождения, например, – прямо с плиты тебе Валькины щи будут доставлены.

У нас практиканты шустрые, им это раз плюнуть. Такие фокусы выделывают! Они моментом содержимое домашней кастрюли на столовские щи меняют, а потом от смеха падают, когда едоки в этой баланде мясо пытаются выловить!

Гость ехидно хихикнул и взглянул на часы.

– Мысли, что ли, читает? – подумал Мирон.

– Ты фонтаны любишь? – неожиданно сменил тему Кондратий.