Было около пяти вечера, до конца смены оставалось три часа. Но сегодня была пятница, и если женский персонал прачечной уже рыскал по магазинам, то на баню скоро пойдет приличный разбор воды.

– Сейчас работяги повалят, – думал Мирон, – это начальство и «вшивая» интеллигенция субботнюю баню предпочитает, растягивая удовольствие под пиво и водочку. А трудовой народ завсегда спешит смыть с себя грязь, проглотить по стакану и домой, или как получится.

Мирон подрегулировал задвижку, сел за рабочий стол, записал в журнале показания давления и температуры. Он взглянул на Терентия, сидящего на окне. Кот с явным безразличием наблюдал за мухой, еле ползающей по закопченному пыльному стеклу. Он всегда был спокоен, когда в котельной все было «на мази».

Вообще-то имя Терентий у кота было официальное, в котельной же все его звали Термометр. В ночную смену кочегары иногда засыпали и температурный график переходил критическую отметку. И тогда кот прыгал им на грудь и начинал орать:

– «Кончай дрыхнуть, остолоп!» – на своем языке конечно.


Термометр был спокоен, неспокойно было на душе у Мирона. День был какой-то длинный и несуразный.

– Сегодня выпью, – решил Мирон. – Сейчас Колька освободится, сбегает.

Его взгляд остановился на гостевом стакане, стоявшем на подоконнике. Чего только из этого стакана не пили: и бормотуху, и политуру, и одеколон. Даже новинка сезона стеклоочиститель, недавно разведанный местными шаромыгами, не смог снять мутного налета с его стенок.

Вдруг Термометр ни с того ни с сего начал умываться.

– Гостей, что ли, намывает? – подумал Мирон – Ну уж нет, никого я сегодня не пущу, даже дверь не открою.


– Здравствуйте, – услышал он вдруг голос за спиной. От неожиданности Мирон даже вздрогнул. Повернувшись, он увидел стоявшего рядом Кондратия. Мелькнула мысль:

– Интересно, как он сюда попал? Дверь-то в котельную была закрыта.

– Здравствуйте, Мирон Григорьевич, – повторил Кондратий, не дождавшись ответа на первое приветствие.

– Здравствуй, – глухо пробурчал кочегар.

– А я вот Володьку помянуть пришел, как-никак девять дней.

С этими словами Кондратий вынул из кармана бутылку, содержимое которой Мирон определил безошибочно. Бумажная пробка из местной газеты, закрытая сверху желтым полупрозрачным напалечником, указывала, что это «голубь мира» – очень уважаемый гостевой напиток.

Производившая его баба Маня такую упаковку объясняла просто: «Чтоб дух не выходил» – и требовала возврата напалечников при повторных визитах потребителей.

Фирменный рецепт этой оригинальной сногсшибательной жидкости баба Маня держала в строжайшей тайне. Правда, невестка, как-то приехавшая ее проведать, проговорилась, что в деревне, где начиналась деятельность баб-Маниной «фирмы», ее свекровь проводила опыты с куриным пометом и другими столь же специфичными компонентами.

Но злые языки, учитывая отсутствие поблизости кур и наличие множества голубиных выводков на чердаках, распространяли слух о голубиных добавках, что и стало его псевдонимом. Да и саму бабу Маню теперь часто называли Голубем Мира, хотя она без всякого грима могла сыграть роль бабы Яги в любом детском ужастике.

Кондратий поставил бутылку на стол и положил рядом небольшой кусок вареной колбасы.

– Хлеб-то есть?

– Есть! – светясь своим «частоколом», бодро сообщил Колька, оказавшийся тут как тут. Определенную заинтересованность к происходящему проявил и Термометр, потянувшись и выгнув взъерошенную спину.


Мирон хоть и был знаком с Кондратием – тот заходил пару раз к Володьке, но практически с ним не общался. Видок у него был, надо сказать, весьма отталкивающий. Кондратий в любую погоду ходил в коричневом демисезонном пальто и в темно-серой, давно потерявшей форму шляпе. Пузырящиеся на коленях брюки и полуразвалившиеся ботинки говорили о его бродячем образе жизни. Кроме одежды, видавшей виды подвалов и подворотен, еще более отталкивающее впечатление производили серые водянистые глаза на узком лице. Длинные полуседые волосы до плеч и большие заостренные уши тоже не обладали привлекательностью. Все это в совокупности с одеянием придавало облику Кондратия довольно экзотический вид.