– То есть нас тоже могут повязать?

– Маловероятно, но надо быть готовым ко всему… – Тут шеф впервые посмотрел на Эмиля и спокойно сказал: – Мальчик, иди лучше, спой. Подслушивать не хорошо.

Котик в рассеянности перевел взгляд с Дайса на Карла, кивнул и направился к сцене. Эмма стояла возле ступеней и смотрела в сторону шефа. Когда Эмиль с ней поравнялся, она сказала:

– Может, сыграем «Собачку Молли»?

– Что здесь происходит? – прошептал Эмиль. – Что это значит – «повязать», «залечь на дно»? Кто такие Анна и Мария?

– Да так, он про своих конкурентов. Не обращай внимания.

Котик нахмурился.

– Подожди, я не догоняю – почему мне нужно такие вещи игнорировать? Ну, я же должен знать, где…

– О, Эрвин! Иди сюда, сыграй. Нам нужна твоя помощь.

Тот взобрался на сцену и поздоровался с Котиком, представившись, как Эрвин Мерфи. Эмиль пожал в ответ руку – холодную и липкую, будто намазанную несколькими слоями крема. Как оказалось, Эрвин играл на барабанах. Он согласился подменить Эмиля, пока тот будет петь. Между тем обеденный перерыв заканчивался, пора снова браться за работу. Пока Эрвин и Эмма настраивали инструменты, Котик подошел к Карлу, который проверял второй микрофон, и спросил:

– Что все это значит, черт возьми? О чем говорил герр Дайс?

В ответ Карл лишь отмахнулся и запел первый куплет.

***

Вечером народу было не очень много. Амалия пришла за два часа до закрытия кафе и села возле бара. Котик сразу же ее заметил. Он был с Эммой, они пели почти час и под бурные аплодисменты уступили места Карлу и Эрвину. Котик поцеловал свою девушку и сел рядом с ней, а Эмма устроилась в сторонке и заказала бренди. Все трое молчали. После часа беспрерывного пения говорить совсем не хотелось. У Эмиля уже сводило скулы, так что он молча слушал истории Амалии о том, как клиентка едва не стащила фен. Иногда Котик поглядывал на Эмму, та наливала бренди в стакан. «Такая тихая, – думалось Эмилю. – Вообще она сама по себе такая. В основном любит слушать, немного говорит. Хорошее качество! Моя же любит только говорить». Эмма протянула Эмилю бутылку, и он, улыбнувшись, отхлебнул напиток из горла.

Котик поморщился и повернулся к подруге. Та внезапно замолчала, да и в лице изменилась: поджала губы, прищурилась. Эмиль знал это выражение и уже хотел сказать про усталость, как тут Амалия нагнулась к нему и прошептала:

– Как твои первые рабочие дни, дорогой?

Эмиль не стал ей рассказывать про странное поведение Дайса и ребят. Зачем нагружать любимого человека после тяжелого рабочего дня? К тому же, Котик сам еще не до конца разобрался в ситуации, за весь день ему не удалось поговорить с кем-либо из коллектива.

– Нормально. Меня все устраивает.

Амалия скрестила руки на груди и улыбнулась.

– С кем-нибудь подружился?

Эмиль поморщился: бренди все еще обжигало горло.

– Мне не нравится этот тон, дорогая, – прохрипел он. – Говори прямо, что случилось?

– Я просто спрашиваю, – она помолчала и затем указала на сцену. – Вижу, у вас пополнение.

– Да, верно.

Снова молчание. Эмма встала, попрощалась с Эмилем и ушла, по дороге прихватив немного завявший букет орхидей, который она оставила на последнем столике.

Едва Эмма скрылась за поворотом, Амалия снова заговорила, уже громче:

– Слушай, я вот что хочу сказать: знаешь, я впервые слышу, чтобы в первые же дни человек дарил коллеге цветы…

Котик закатил глаза.

– Та-ак, я понял. Что, твои подружки по торговому центру разболтали? У нее сегодня день рождения, я узнал от босса, вот и хотел ее поздравить. Ну не буду же я с пустыми руками приходить, верно? Тем более, пока я коллектив не знаю, надо произвести хорошее впечатление.