А после они слушали музыку, из его плеера, каждому доставалось по одному наушнику и этого было достаточно. Он любил засыпать с музыкой, а ей всегда давил на ухо неудобный и твердый кусок пластмассы. После того, как он засыпал она вытаскивала их и выключала плеер.

Так она стала слушать его музыку. А он ночевать в её квартире.

Они ходили в кафешки, в гости к друзьям, иногда просто гуляли по городу, не держась еще за руки. Расстояние между ними было настолько ничтожным, что её пальцы периодически цеплялись за его. Везде и со всеми они вели себя также, как и прежде, как старые добрые друзья. И только в её квартире все было по-другому.

Практически каждый вечер он приходил к ней и оставался до утра.

Иногда он жарил ей курицу в четыре утра, а она курила в форточку. Иногда с утра они завтракали одной напополам лапшой быстрого приготовления, а то и вовсе не завтракав, быстро выбежав с собакой, убегала на репетицию, оставляя ему смешную записку, чаще целую, но иногда половину лапши и второй ключ.

У неё могла уже закончиться репетиция, или быть переделанными куча дел, а он только просыпался и всегда писал ей сообщение «доброе утро» сколько бы времени не показывали часы.

Так было два месяца.

Про их отношения знали лишь немногие, они никому не говорили. Как и не говорили об её отъезде. Они жили настоящим. Растворялись в каждой ночи. Не загадывали на завтра.

Постепенно стирались границы стеснения. Она, давно открывшая ему душу, училась открывать своё тело. Побороть кучу комплексов, не стараться быть кем-то, быть собой, делать то, что любит она, показать как она это любит, прощупывать его слабости, желания, центры удовольствия.

Второй месяц подходил к концу. Уже была известна точная дата её отъезда. обстоятельства сложились так, что три месяца всё таки превращались в восемь. И единственное, что она смогла сделать, это всеми правдами и неправдами сократить на два месяца свою поездку, сославшись на учебу. Хотя главными фактором давно уже были её отношения с ним. О чем она никогда бы ему не призналась, и свадьба лучшей подруги, которой она прикрывала истинные причины. Потому как, кто-то, а эта подруга бы точно простила её отсутствие на своей свадьбе. А простить себе оставить его на восемь месяцев она не могла.

Как бы того не хотелось, но заводить разговор об их отношениях, характере и перспективе – было необходимо.

И, конечно же, завести должна была его она, потому что ему эти разговоры были не нужны.

В одно утро, набрав в легкие воздух, надевая халат, специально повернувшись к нему спиной, она начала:

– Я уезжаю через неделю! – пытаясь, как можно спокойно и ровно произнесла она, присев на край кровати рядом с ним, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Я помню – также спокойно и тихо прозвучало в ответ.

– Здорово! – она уже было хотела встать, но он удержал, за руку потянув на место.

– Что мы будем делать? – этот вопрос как-будто висел в воздухе с той самой ночи в конце января. Потому что они оба уже тогда знали о её отъезде.

– Я честно не знаю. Полгода это много. Да и у меня уже нет таких чувств к тебе, как раньше. Такой юношеской влюбленности.

Она почувствовала, как внизу живота, чуть пониже пупка стянуло тупой болью.

Нет чувств? А что тогда происходит между ними каждую ночь?

Набравшись смелости посмотреть ему в глаза, она не увидела его, теперь этого не хотел он.

Он встал, отошел к окну. Она чувствовала, что он подбирает слова.

Нет, она хотела кричать, что он мерзавец, негодяй и вообще аморальная личность. Каждую ночь он исполняет такие вещи, от который сводит судорогами пальцы ног, а теперь он говорит, что видите ли нет у него влюбленности! Да и не нужна ей эта влюбленность. Хороший секс тоже не плохой бонус отношений. Человек, которому можно писать из другой страны, с другого уголка света, человек, который был близок и дорог – это тоже неплохо, не нужны