В этот же день Гатчину заняли войска Северо-Западной армии генерала Юденича.

К вечеру в городе начались расстрелы коммунистов и им сочувствующих. Нашлись «добрые» люди и выдали их всех белогвардейцам, как говориться, с чистой совестью.

Слава Богу, через два дня войска Юденича в спешном порядке покинули город и двинулись к Петрограду.

Целых двое суток от Гриши не было никаких известий. Наталья несколько раз порывалась идти в больницу, но Софья отговаривала ее, как могла.

– Пойми ты, Натали. Если с ним что-то и случилось, то ты никак не сможешь помочь. Да и сама можешь нарваться на патруль.

Наконец-то, 18-го октября, Григорий пришел домой. Он был смертельно уставший и сразу же завалился спать. Больше в больницу он не вернулся.

Они всей семьей сидели дома и ждали дальнейшего развития событий.

3 ноября в город вступили войска Красной армии. В Гатчине снова была восстановлена советская власть.

Григорий опять вернулся в госпиталь. И жизнь пошла своим чередом.

Но, к сожалению, это продолжалось недолго.

Однажды, под новый год, к их дому подъехал черный автомобиль, из которого вышли трое человек в кожанках. Они бесцеремонно открыли входную дверь, и Софья узнала в одном из них Николая.

– Ну, вот я тебя и нашел, красавица! Даю на сборы один час.

– Коля, я тебя очень прошу! Давай не сейчас. У меня сын болеет. Подожди, хотя бы, пока ему станет лучше.

– Нет. Я и так ждал больше года. Или ты сейчас едешь со мной, или в комендатуру. Если ты не жалеешь себя, так пожалей родителей и сына.

Я заеду ровно через час.

Так Софья, волей судьбы, снова оказалась в Петрограде.

Ей пришлось расписаться с Николаем. Она пошла на это ради сына.

– Я прошу оставить мне фамилию Грановская. Так как в театре меня помнят именно по этой фамилии. И только с ней возможен успех и продвижение в карьере.

Николай, подумав, согласился.

В конце концов, что это меняет, – подумал он. – Главное, что Софья с ним. Потом родится свой ребенок, и у них будет полноценная семья.

Федора же он не просто не любил, а люто ненавидел. И когда приходил домой подшофе (что бывало довольно часто), он называл его не иначе, как «белогвардейское отродье» и частенько рукоприкладствовал. Правда, в отсутствие Софьи.

Федор отвечал ему тем же. И, однажды (ему было тогда всего 7 лет), когда Николай пьяный ударил Софью, он схватил со стола нож и бросился на обидчика.

В тот раз пронесло. Николай ушел, наотмашь хлопнув дверью.

*******

Софья неоднократно думала о том, как уйти от Николая.

Но вот куда?

От брата из Екатеринбурга никаких известий не было. А от Ивана тем более.

Но, жизнь все сама расставила по своим местам.

Однажды Николай со своим приятелем-чекистом бухали в кабаке после работы.

– Вот ты мне ответь, – начал Платон. – Зачем живешь с белогвардейской подстилкой?

– Твое какое собачье дело, – парировал тот.

– А такое! Мы боремся с классовыми врагами не на жизнь, а на смерть. И ты предаешь не только меня, но и всю советскую власть!

– Потише на поворотах, Платоша.

Николай в ярости выхватил пистолет и дважды выстрелил в приятеля.

Тот рухнул вместе со стулом на средину зала.

Но, скрыться Николаю не дали. Кто-то еще раньше, во время их ссоры, вызвал патруль.

К счастью Софьи, Платон умер в больнице, а Николай получил 10 лет лагерей за его убийство.

Софи перебралась в квартиру к родителям. И они стали жить опять все вместе – она с Федей, и мама с папой.

Папу новые власти взяли преподавателем в Высшее общевойсковое командное училище, где он работал потом много лет.

Софья служила в Александринке. Она была одной из ведущих актрис театра, который теперь назывался Государственный Академический театр драмы.