В полигамии цивилизованного Востока, как у народов полудиких, жены не перестают соперничать и бороться между собой за исключительное обладание мужем, не перестают стремиться к моногамии. Главным орудием служит им кокетство, и, желая сделать свою дочь царицей гарема, мать с детства обучает ее всем тонкостям этого сладострастного искусства. В Турции при заключении брака жених по требованию невесты дает часто торжественное обещание, что при жизни ее он не возьмет себе другой жены; и такое требование заявляется большинством невест. Вообще, на Востоке жены редко уживаются в одном доме и постоянно принуждают мужа разбирать их нескончаемые ссоры; для водворения мира он часто становится в необходимость отводить каждой из них отдельное жилище. И многие ориенталы давно уже убедились, что с несколькими женами супруг не может быть так счастлив, как с одной. В арабских пословицах часто выражается эта мысль, и в среднем классе арабов полигамии почти вовсе нет, не вследствие бедности, а единственно вследствие того, что женщина заставляет предпочитать единоженство. Даже некоторые богатые турки довольствуются одной женой и держат гарем единственно для шику, для доказательства зажиточности. Под влиянием описанных обстоятельств все почти древние законодатели-мыслители выставляют моногамический союз идеалом брака. В Мексике, хотя императоры и богачи имели гаремы, но из многих жен законной считалась только одна, и все признавали учение мудрых моралистов: «Бог хочет, чтобы у женщины был один муж, а у мужчины одна жена». Ману предсказывает особенное счастье тому дому, в котором царствует моногамия; в Рамайане единоженцам обещается вечное блаженство на небе; и в Индустане есть религиозные секты, например делийские садсы, с особенной строгостью охраняющие признанную ими святость единоженства. Законы Зороастра также предписывают моногамию, и только в случае бесплодия жены, этого величайшего несчастия для ориентала, дозволяют ему жениться на другой, и то не иначе, как через девять лет после заключения брака, с согласия старой жены и с сохранением за ней всех ее прав. В Китае моногамия также рекомендуется законом, который и при многоженстве ревниво охраняет права главной жены. Муж, низведший ее на степень второй или жены наложницы, получает 100 палок; за возвышение второстепенной жены на место главной – 90 палок и т. д.; а главная жена с тем вместе восстановляется в своих правах и привилегиях. В Японии и Сиаме полигамия запрещена. В Моисеевом законодательстве моногамия хотя и не предписана, но все-таки предпочитается многоженству; последнее начало падать у евреев после возвращения их из плена вавилонского, а в XI веке раввин Герсон с другими духовными авторитетами окончательно уничтожил его, изрекши проклятие против всякого, кто решится иметь двух жен.

Таким образом, женщины, бедные классы, проповедники нравственности составляли всегда оппозицию против полигамии; но последняя, созданная сладострастием мужчин, властью и капиталом высших классов, находит в них достаточно силы для своей поддержки. У одних народов сильные мира сего, повинуясь напору упомянутой оппозиции, предписывают моногамию всем поданным, а за собой оставляют привилегию многоженства; так было, например, в Мексике и Перу. В Китае закон предписывает моногамию, но императору дозволяется кроме неопределенного числа наложниц иметь одну главную жену, две второстепенных и шесть третьестепенных. В Индустане количество жен соразмеряется с сословным положением мужчины; брамин может иметь четырех жен, воин – трех, земледелец – двух, судра – только одну. При этом из жен мужчины, принадлежащего к первым трем классам, одна непременно должна быть главной. В большинстве же случаев сторонники полигамии стараются обойти направленные против нее законы посредством фикции наложничества или конкубината. Наложница – не жена, а рабыня, в буквальном смысле подчиненная жене и содержимая как самка для деторождения или же для половых услуг мужчины. Конкубинат для мужчины еще выгоднее многоженства: закон не налагает на него таких обязанностей относительно рабыни-наложницы, какие он предписывает ему относительно жены. В Персии, Египте, Иудее, Японии – везде, где полигамия не одобряется религией или запрещается законом, она заменена конкубинатом. Но и с наложничеством не совсем примиряется женщина, и не одна Сарра изгоняет Агар из дома своего мужа. В Китае конкубинат хотя и в обычае, но он не считается законным браком; если китаец, имея детей от законной жены, берет еще наложницу, то это не одобряется общественным мнением; конкубинат считается извинительным только при бездетности законной жены. Востоку не суждено было окончательно утвердить в жизни моногамию, это сделали христианство, римское право и под его влиянием еврейское законодательство. Но в религии Магомета полигамические тенденции Востока снова одержали победу. Нет сомнения, что личные расчеты Магомета имели значительное влияние на характер его учения; это обстоятельство вместе с известным женолюбием пророка и его наклонностью по возможности избегать враждебных столкновений с народными обычаями и страстями, послужило основанием мусульманской полигамии. В XXXIII суре Корана Аллах дозволяет Магомету – «и только исключительно ему и кроме его никому из верных» – иметь столько жен, сколько он захочет, вступать с ними в законный брак, держать их в качестве наложниц, прогонять, снова брать к себе, словом, поступать с ними как его душеньке угодно! Впрочем, в другом месте Аллах противоречит приведенному дозволению, запрещая Магомету, кроме имеющихся у него жен, брать других, но не отказывая ему в наложницах. Каждый магометанин может иметь только четыре законных жены, а наложниц – сколько угодно, хоть целый табун. Все жены равны между собой.