Исторические ошибки Алексей Виноградов

Нельзя забывать и обычные ошибки при написании дат.

Л. В. Черепнин «Русская хронология» пишет: «Задача перевода дат с византийского летосчисления на современное сильно осложняется тем, что в древне-русских документах мы часто находим неверные цифровые обозначения годов. Мы оставим пока в стороне вопрос о применении заведомо неправильных принципов датировки древними летописцами… А пока остановимся на хронологии актового материала и отметим возможные и часто встречающиеся на практике искажения действительных дат, в результате случайных причин, при механической или не достаточно точной переписке. Цифры пропускались, заменялись одна другой, принимались одна за другую и так далее. От времени документы портились, поэтому в некоторых датах стирались отдельные цифры. Позднейшие копиисты не обращали на это внимания и воспроизводили цифровое указание источника в неполном виде, искажая тем самым его смысл. Можно указать несколько типичных случаев таких искажений.

Часто отдельные цифры в дате оказываются переставленными. Например: «в лето ‡ SМЦИ-ое», вместо «‡ SЦМИ-ое» (6948-е). Иногда из даты выпадают десятки или сотни лет. Так вместо «лета шесть тысяч девятьсот семьдесят четвертого» встречаем: «лета шесть тысяч девятьсот четвертого». Или в источнике стоит «РS» (106-й, то есть 7106-й) год, в то время, как по смыслу следует ожидать «РКS» (126-й, то есть 7126-й). Дату «‡ SНЗ» (6057) следует пополнить числом «Ц» (900) = «‡ SЦНЗ» (6957).

Наблюдаются случаи ошибок на целое столетие. В грамоте 15 в. можно натолкнуться на дату 7099, в то время, как должно быть: 7999. Часто употребляются, одна вместо другой, похожие по своему обозначению цифры, например: 80 (П), 50 (Н) и 8 (И).

Наконец, иногда буква «Е» в конце порядковых числительных принимается за цифру и читается как 5. Скажем: «‡ SЦМ-е (6940-е) лето» можно прочесть как 6945 (»‡ SЦМЕ»).

И наоборот, буквенный значок для числа 5 (Е), утеряв титло, выступает в своём первоначальном значении буквы. Дата «‡ SЦМЕ» (6945) понимается в таком случае за «‡ SЦМ-е» (6940-е).

Иногда неверная дата является следствием и намеренной фальсификации».

И. Н. Данилевский в работе «Нерешенные вопросы хронологии русского летописания» пишет: «Основой датировки исторических фактов служит прямая датирующая информация источников. Ее анализом занимается историческая хронология. Эта дисциплина выясняет историю летосчислительных систем, употреблявшихся авторами исторических источников, соотносит их с ныне принятой системой счисления времени. На основе изучения такого соотношения хронология вырабатывает правила перевода дат, которые мы находим в источниках, на наши эру и календарь… В первую очередь следует выделить комплекс проблем, связанных с восстановлением календаря, употреблявшегося восточными славянами до принятия христианства. Правда, в русских летописях он практически не использовался. Даже договоры Руси с греками, относящиеся к первой половине 10 века, Дотированы уже месяцами юлианского календаря (сентябрем, апрелем, июлем). Тем не менее, многие вопросы хронологии древнейших русских летописных сводов не могут решаться без реконструкции древнерусского дохристианского календаря и выяснения вопроса о стиле или, быть может, стилях, употреблявшихся восточными славянами до введения юлианского календаря.

Большая работа в этом направлении была проделана в конце прошлого века Д. И. Прозоровским. Он попытался выяснить, сколько месяцев было в древнеславянском году, как они назывались, каким месяцам юлианского календаря соответствовали, какова была продолжительность каждого из них и года в целом. По мнению Прозоровского, древнерусский дохристианский календарь был лунным и состоял из 13 драконических месяцев (в среднем по 27,216 суток). Продолжительность года составляла 355 дней. Вместе с тем Прозоровский высказал догадку, что начала древнерусских месяцев могли не совпадать с первыми числами месяцев юлианских. Взгляды Д. И. Прозоровского были развиты в работах Н. В. Степанова и Д. О. Святского.

В частности, Степанов обратил внимание на встречающиеся в древнерусских источниках упоминания дат, выраженных в «небесных» месяцах. Названия этих месяцев совпадают с названиями «книжных» месяцев юлианского календаря. Но числа «небесных» и «книжных» месяцев, на которые пришлось то или иное событие, различны. Например, затмение Луны 1476 года датировано в Никоновской летописи 10-м числом «книжного» марта и 15-м числом «небесного» февраля. По мнению Степанова, «небесные» месяцы – отражение древнейшего русского счисления времени. В языческой Руси, как считал Степанов существовал 12-месячный лунный календарь, который периодически, раз в три года, дополнялся 13-м, эмболисмическим месяцем «груднем». «Грудень» вставлялся якобы между ноябрем и декабрем…

Как видим, единого взгляда на древнерусскую языческую календарную систему ученые еще не выработали. Пока в распоряжении историков и хронологов имеется ряд гипотез, нуждающихся в подтверждении или опровержении. Ясно лишь, что юлианскому календарю на Руси предшествовало лунное или скорее лунно-солнечное счисление времени. Приблизительно установлены названия месяцев.

Большая же часть вопросов пока не решена: неизвестно, с какого времени на Руси бытовал параллельный счет «книжными» и «небесными» месяцами; когда был осуществлен перенос юлианских названий на русские лунные месяцы; существовал ли параллельный счет лунными и солнечными месяцами на Руси повсеместно или же только в каких-то областях и землях; существовали вообще такой параллельный счет; до какого времени в быту продолжал употребляться лунно-солнечный календарь; что он собой представлял и так далее.

Еще сложнее обстоит дело с определением стиля, которым пользовались восточные славяне накануне образования Древнерусского государства. В различных исследованиях по славянской и древнерусской хронологии начало года относят к 1 марта, к полнолунию, предшествующему или совпадающему с весенним равноденствием (цирка-мартовский стиль), к воскресенью между первой и второй неделями великого поста, к вербному воскресенью, к пасхе, к летнему солнцестоянию, к зимнему солнцестоянию и другим датам.

Перед нами лишь более или менее хорошо обоснованные гипотезы. Их доказательство покажет, какие стили реально употреблялись в русских землях, когда и в каких районах ими пользовались. Эти вопросы ждут своего решения.

И. Н. Данилевский указывает: «Как известно еще из трактата Кирика Новгородца «Учение, им же ведати человеку числа всех лет» (1136 год), в древней Руси пользовались не только привычным нам солнечным календарем, но и календарями других типов. В частности, Кирик упоминает календарь, в котором через два года на третий; («на четвертый», по включительному счету, которым пользовался автор «Учения») к 12 месяцам продолжительностью в среднем по 29,5 дней присоединялся дополнительный тринадцатый. Такой календарь явно относился к лунно-солнечным системам счета лет. К сожалению, Кирик не уточнил, как назывались месяцы этого календаря какова была их реальная продолжительность, как они соотносились с месяцами юлианскими, с какой даты начинался такой год, между какими месяцами, должен был вставляться дополнительный месяц и так далее. Все это не могло не вызвать интереса у исследователей летописей. Однако для того, чтобы разобраться в не всегда ясных и бесспорных указаниях первого отечественного труда по хронологии, данных явно не доставало.

Только в начале 20 века трудами Н. В. Степанова были определены более или менее перспективные направления поисков. Параллельный анализ «Учения» Кирика и летописного хронологического материала привел Н. В. Степанова к заключению, что лунно-солнечный календарь, упомянутый доместиком Антониева монастыря в Новгороде, использовался на Руси весь летописный период, вплоть до 18 века.

Степанову удалось установить, что названия месяцев этого календаря («небесные» месяцы, как их называют летописцы) совпадали с названиями месяцев юлианского календаря («книжными»). Границы же их – начало и конец месяцев – не совпадали. Омонимичность «небесных» и «книжных» месяцев серьезно осложняла поиск и выявление лунно-солнечных дат в летописных, (и каких бы то ни было других) текстах. Это, однако, не остановило исследователя. Путем скрупулезного анализа датирующей информации ему буквально по крупицам удалось собрать такие данные и проанализировать их.

Степанов пришел к выводу, что лунно-солнечный год был исконно русским; он начинался полнолунием, предшествующим или совпадающим с весенним равноденствием, что могло соответствовать либо второй неделе Великого поста, либо (если предыдущий лунно-солнечный год завершался вставным дополнительным месяцем) вербному воскресенью. Такой год Степанов предложил называть цирка-мартовским (то есть околомартовским), поскольку его начало могло приходиться на конец февраля – начало апреля, или древнелетолисным русским годом. Им считали время, по мнению Степанова, «наши древние грамотеи». Появился он «как равнодействующая между византийским и национально-русским времясчислением». У восточных славян ему предшествовал какой-то лунный календарь: его-то Степанов и называл «национально-русским».