«Первый советник Ли Сы сказал: «Ныне Вы, император-властитель, объединили под своей властью Поднебесную… Я предлагаю, чтобы… всех, кто на примерах древности будет порицать современность, подвергнуть казни вместе с их родом: чиновников, знающих, но не доносящих об этом, карать в той же мере». По мере старения Цинь Шихуанди всё больше приближал к себе Ли Сы, и за два года до смерти императора чиновник стал сяном, то есть канцлером Поднебесной.

Странным образом переплелись судьбы сяна Ли Сы и замечательного учёного, энциклопедиста и отшельника Сюна Цина. В трактате «Рассуждение о железе и соли» можно прочесть: «Когда Ли Сы был сяном в империи Цинь, шиху-ан доверял ему, и среди подданных для него не было второго такого (который мог бы сравниться с Ли Сы). Но Сюнь Цинь считал, что ему (т. е. Ли Сы) не следовало бы служить и предвидел, что он попадёт в неожиданную беду». Разные судьбы учёного и канцлера сливались в сложный венок истории…

Чиновник Су Ши, будущий великий путешественник, с низкими приседающими поклонами ввёл Сюнь Цинна.

– «Здравствуй, философ!» – усмехнулся канцлер, – Давненько не виделись! Н-да, не слишком-то ты изменился за все эти годы…

– Зато ты, могущественный Сы, сильно изменился! – вздохнул, поклонившись, Цин, – Воистину, всесильный, я вижу морщины и седину; Власть – пища богов, она разлагает человеческий желудок..

– Может быть и так, – уклончиво ответил Ли Сы. – В странные времена живём, Сюнь Цин… Прежде тебя и на ли не подпустили бы ко внутреннему городу Сяньяна, а теперь ты предстанешь перед Сыном Неба. Да если хоть мысль казнить тебя мелькнёт в его голове, слуги уловят её и разорвут тебя на тысячи кусочков!»

– «За что Сыну Неба казнить меня? – выдохнул побледневший Сюнь Цин. – Я был верен ему всегда, платил налоги, поклонялся небу…»

– «Ладно, ладно!» – перебил Ли Сы, – оставь свою праведность при себе, она тебе пригодится! Идём в сад, Сын Неба желает приветствовать тебя. Умеешь ли ты его приветствовать?»

Сюнь Цин отрицательно покачал головой. Ли Сы рассказал о сложном дворцовом обряде приветствия, затем взял учёного за локоть и повёл в императорский сад. Там, за тридцать шагов до нефритовой скамейки императора оба упали ниц.

– «Это ты, Ли Сы?» – спросил Цинь Шихуанди через плечл гляда в другую сторону. Ли Сы оторвал лик от земли и тихо проговорил:

– Я, о Неборождённый! Я привёл конфуцианца как ты приказывал…

– «Вот как! – император резко обернулся, так, что оба распростертых перед ним человека вздрогнули.

– О, Солнце вселенной…» – залепетал слова ритуала Сюнь Цинь, но император брезгливо поморщился, «Разве ты не знаешь, – заговорил он сурово, – что нужно отвечать на поставленный вопрос? Что, Ли Сы, старая змея, уже научил его науке увиливать! Пошёл вон!»

Ли Сы растерянный, позеленевший от у «аса, укрылся во дворце. Он уходил задом, то ли ползком, то ли на четвереньках и при этом ещё умудрялся кланяться. „Он надоел мне!“ – поделился император сокровенным. – Кстати, Сюнь Цинь, мне уже доложили твоё имя, так что не трудись знакомиться. Моё-то имя тебе известно?»

– О, государь, – пробормотал Сюнь Цинь – О, Неборождённый, Цинь Шихуанди…»

– «Нет! – закричал император, словно ужаленный. – Ложь! Ложь! Это не моё имя! Проклятый Шихуанди, ты пожрал меня! Почему я, самый известный во вселенной, потерял имя?! Говори, конфуцианец, как меня зовут!»

Сердце смолкло в груди Сюнь Циня, помутилось в глазах, бронзовые молотки застучали в темени, и ужасные пытки предстали пред ним. Ему показалось, что всё кончено, и пепельные губы бормотали механически: «О, владыка Поднебесной, с детства учился я говорить тебе только Цинь Шихуанди! Мой ум не знает иного имени тебе…»