Здесь появляется простейший организационный элемент – выделение лидера и группы поддерживающих его союзников. В Галюгаевской – это казачий атаман, он же – глава муниципального образования. Глава администрации – атаман контролирует:

– «казачьи земли»;

– назначение главы сельскохозяйственного предприятия (бывшего колхоза), и через него почти все не выделенные фермерам земли сельскохозяйственного коллективного предприятия (СКП), переданные предприятию пайщиками;

– распределение ресурсов, которые в форме различных видов поддержки направляются из районного и краевого бюджетов;

– земли муниципального образования;

– бюджетные должности.

Это те ресурсы, которые могут быть использованы атаманом – главой администрации для поддержания лояльности членов своей группы сторонников. Конкуренция за возможность распределять эти ресурсы, конечно, существует. Так, на выборах главы администрации с атаманом конкурировала директор школы, вокруг которой сложилась своя коалиция. По сообщениям информантов, директор школы представляла партию уволенного председателя коллективного предприятия, который, по мнению союзников атамана, «окончательно разрушил колхоз». Примечательно, что директору школы приписывается то, что она обвинила атамана в незаконном отказе прописывать мигрантов. При этом глава администрации вынужден сотрудничать с выходцами или из Чечни, или из других национальных республик, продавая им пшеницу и другие зерновые, сдавая в аренду кирпичный завод на окраине села.

Кроме определения главных «чужих» – чеченцев, – существует еще один способ деления сообщества на две части. Это – старожилы и так называемый «наплыв». Старожилы – настоящие казаки, которые поддерживают образ жизни и традиции истинных галюгаевцев. «Наплыв» – преимущественно русские мигранты из Чечни. К ним отношение настороженное, рассказывают про их деловую хватку, граничащую с мошенничеством, про то, что они не поддерживают традиции, захватили все хлебные места и т. д. Действительно, большинство «коммерческих предприятий» принадлежит представителям «наплыва». Это торговые точки, паркетный цех, торговля строительными материалами. Только кирпичный завод в аренде у чеченца из-за Терека. Представители «наплыва», в свою очередь, жалуются на то, что ни бюджетные должности, ни прочие преференции им недоступны, что выживать приезжим в станице очень тяжело.

В качестве примера, в чем-то противоположного станице Галюгаевская, приведем описание межэтнических отношений в селе Кичмалка Зольского района Кабардино-Балкарии. Согласно исторической справке, которая приводится в статье Капустиной и Захаровой[101], «…населенный пункт Кичмалка возник в 1927 г. в результате переселения раскулаченных в период коллективизации жителей степных районов Кабардино-Балкарской автономной области – украинцев, немцев, русских, осетин. Однако еще в 1860-х гг. примерно в этом месте находился аул Магомета Жерештиева, территория современного села была прирезана к Урусбиевскому обществу. Свои земельные участки имели здесь и карачаевцы… В 1935 г. по причине селевого схода в Кичмалку переселяются балкарцы из с. Шыкъы… Со временем русское население выезжает из Кичмалки, а в 1944 г., как и повсеместно по республике, из села было депортировано все балкарское и карачаевское население. В период депортации в Кичмалке проживают кабардинцы, переселявшиеся сюда из окрестных сел. После 1956 г. в село приезжают балкарцы и карачаевцы, причем не только те, кто жил здесь до 1944 г., но и выходцы из других балкарских сел.

Как можно заметить, <…> в отличие от Хабаза (соседнего села), где практически все население – балкарцы, Кичмалка и сегодня многонациональное село. Более 60 % жителей считаются балкарцами, от 10 до 20 % кабардинцы (по разным оценкам), примерно 10 кумыкских семей, остальные жители – карачаевцы… Скорее всего, уменьшение численности кабардинцев связано с невозможностью найти в Кичмалке достойный заработок и поиском более выгодной работы. О желании переехать ближе к Нальчику высказывались многие информанты (если не для себя, то для своих детей –