Архиепископ поднял глаза вверх и торжественно произнёс:

– Вера в Спасителя нашего! Только духовные узы христианства и непогрешимость папы привнесут в этот мир спокойствие и согласие.

Улыбка пропала с лица Лотаря:

– Не бывать этому! Не для того мой дед Карл Великий разрушал королевства, чтобы на просторах его империи они опять возникли. Мне – потомку императоров, которые сами возводили на духовный престол пап, возвеличить его власть и самому вознести над собой!.. Империя должна быть едина, как и едина власть в ней!

Архиепископ помрачнел, концы его губ опустились, выражая недовольство, и он, с сожалением покачивая головой, тихо проговорил:

– Выбирая этот путь, ты действительно разрушаешь империю. Пройдут годы, а может десятилетия или столетия, прежде чем она опять возродится.

Тяжело постукивая посохом и не смотря на племянника, архиепископ покинул Лотаря, который крикнул ему вдогонку:

– Это ты стремишься разрушить то, что выстроил твой отец и мой дед!

* * *

– Запьянев, он кричал, что именно благодаря его доблести император Феофил был спасён от сарацин в битве на Дазимонской равнине. Ведь именно он и его воины вывели августейшего с поля битвы, и если бы не приказ отступить, то Феофоб ни за что бы не допустил захвата врагами родного города императора Амория4. Не было бы в нём резни, что учинили сарацины, и Феофил так бы не расстроился и был бы здоров, а не при смерти.

С окаменевшим лицом, чуть прикрыв веки, логофет Феоктист слушал силенциария5 Феофилика. Безбородое лицо евнуха не выражало никаких эмоций, пока докладывал соглядатай.

– Он хвастался своим могуществом и утверждал, что он – первый претендент на трон, так как женат на сестре Феофила. Когда он станет императором, Феофоб обязательно отомстит халифу Мутасиму за смерть патрикия Аэтия и его мучеников6, освободит южную Италию и Сицилию от сарацин и поможет Сербии уничтожить Болгарию.

– Опьянев, все готовы сокрушить горы, – лицо логофета продолжало выражать полное безразличие. – Эти войны так опустошают казну.

Услышав замечание Феоктиста, силенциарий заторопился:

– Ещё он заявлял, что ни в коем случае не допустит до власти сына императора Михаила и его матери Феодоры. Михаил ещё мал, а его мать почитает иконы, что является кощунством. Всех, кто помогал Феофилу управлять империей, он обещал предать смерти.

– Всё? – равнодушно спросил логофет.

– Всё.

– Ступай!

Силенциарий попятился и, поклонившись, покинул помещение. После его ухода на лице логофета появилась озабоченность, и Феоктист задумчиво начал тереть пальцами лоб.

Феофилик стремительно шёл по залам и переходам дворца. Увидев брата жены императора Варду, он чуть ли не бегом бросился к нему.

– Ты всё рассказал логофету, как велел тебе я? – не смотря на Феофилика, строго спросил Варда.

– Всё, как и велел, но мне кажется, что логофет не придал значения моему рассказу.

– Он знает, что ты мой дальний родственник?

– Не думаю… Какое ему дело до покорных слуг императора!

– «Покорный слуга»… – Усмехнулся Варда, – если осуществится то, что я задумал, то быть тебе палантином7, а может быть и выше!

– О-о-о! Светлейший!..

– Не льсти мне! Я ещё никто при дворе.

Раздался гулкий шум шагов, и Феофилик попятился и спрятался за колонной. Появился Феоктист и направился прямо к Варде:

– Я ищу тебя.

– Ты был у императора?

Логофет утвердительно кивнул головой, но вид у него был очень скорбный.

– Улучшений нет?..

Евнух вздохнул и развёл руками:

– Уже несколько дней его испражнения содержат кровь. Страшное может случиться со дня на день.

На лице Варды тоже появилась скорбь, и он перекрестился: