– А как переделывают людей? – испуганно спросила Алисия, забывая про боль в пальцах. – Шенну, например. Её же пытались исцелить от пьянства?

Малышка и новый хозяин Дома одновременно покосились на аппарат – творец гомункулов. Мгновение-другое ключник и амулетница не хотели верить в очевидное.

– Скармливали призракам? Но усыпляли предварительно хотя бы… Нет?!

– Нервный народ! – изумился Эвен. – Отчего вас так волнует судьба искусственных людей?

Штиллер собирался ответить, пользуясь яркой, цветистой лексикой тролльего Депо. И вдруг уловил движение за спиной. Но мертвецы не восстали – встрёпанная Шенна, жертва безумного стремления творца к совершенству, толкала призрака и своего создателя к люку.

– Ключи! Ключи мои! – простонал Штиллер, бросаясь к исчезающему сокровищу и заметив на бегу невольную цитату из маленькой старомирской трагедии. Успел выдернуть Хоффхарда. И труп провалился, прежде чем удалось добыть Ифсид из его груди. По лаборатории разнёсся громкий плеск.

– Мы в самом низу, – произнесла Шенна.

«Правда, – подумал Штиллер, потрясённый потерей. – Ниже некуда».

– Ты уже понял, – спросила малыщка София, подпрыгивая, – как мы отсюда сбежим?

– Шенна! Где твои дурацкие шнуровки? Без них ты похожа на вешалку из прихожей. Ты ими задушила мастера?

– Ты ведь жив, так и дуться смысла нет! Знаешь, я была тем вечером на кладбище, слышала беседу Эммерика с братом, видела превращение Эвена. Поняла: он никогда не перестанет пытать и переделывать меня… В кого, интересно? За что старик ни брался, всегда получалось одно – он сам. И умер, кстати, не от моей руки, а позже, по неосторожности. Закончился. Словом, если уж кто виновен, так это творец шушунов, злодей Биццаро.

Штиллер плыл очень быстро, но всё равно боялся не успеть. И тогда у рипендамского причала вынырнут: ключник, мёртвый рыбачий сын, королева-вампирка в облике восьмилетней девочки и сытый призрак, пообедавший амулетницей.

Ключник толкал перед собой лабораторный бак, наполненный плотной зеленоватой жидкостью, первоосновой жизни. В объятиях протвари спала Алисия. Рену, избавленному от необходимости дышать, повезло. Он оказался в достаточной мере нечеловеком и смог покинуть Дом на Холме без подручных средств. На берегу ключник отворил бак. Вид кровоточащего мяса внутри призрака вызвал такую сильную боль, будто монстр поедал именно его. Оставалось надеяться на интуицию старой королевы Города Ночь. Иначе…

Штиллер просунул ключ сквозь неплотно сжатые зубы Алисии. Сначала ничего не произошло, «пустой» призрак блокировал Хоффхарда. Потом ключ потребовал вспомнить о всеобщем родстве, делающем обитателей Новомира людьми независимо от облика и формы. Призрак больше не пожирал, он с готовностью отдавал и лечил – исполнял своё изначальное предназначение. Его дары не знали границ.

Алисия, думал Рен, может стать не просто собой, а кем угодно.

Нет. Только тем, кем мечтает.

– Высокий Совет целителей удаляется на совещание, – объявил седой гном в расшитом золотой нитью кафтане и лекарской шапочке-коробочке. Толпа, наполнявшая еремайскую ратушу, пришла в движение. Подмастерья помчались в трактир за тыквянкой и закуской для мастеров. А те столпились у стола председателя, жалуясь на цеховой налог, на дороговизну травяных сборов, на эдикты против ведовства, на дождь, плохие дороги да непочтительную юность.

В соседнем зале беседовали тем временем три самых уважаемых лекаря: Гидеон из столицы, ведьма Хвостик из Злой Чащи и Тамим Праведник, эльф Пустозема. Трое сидели на самых неудобных стульях, и напитков им не подали – чтобы приняли решение поскорее.