– Ну, что ты, не торопись, еще успеем, – дразняще протягивает она, быстро отстраняясь. Но – вижу по лицу – моей выходкой она довольна.

– Ложись на кровать. – Ее голос вмиг становится более властным. Однако не теряет неразрывную с ней мягкость.

Расположившись уже привычным образом на постели, я завожу руки назад – она, умело орудуя двумя парами наручников, приковывает меня к изголовью. Мой взгляд падает на ее высокую грудь, скрытую лишь под тонкой домашней майкой. Пытаюсь игриво коснуться губами зоны декольте, но она, заметив мое намерение, успевает подняться. Я изображаю разочарование – подруга коротко усмехается.

Кажется, я знаю, о чем она думает сейчас: еще не так давно я приходил к ней полностью разбитым. И связывать мне руки приходилось не ради изощренного развлечения, а буквально для того, чтобы я не потянулся к наркотикам, ведь раньше в кармане у меня всегда лежала доза – на случай если внезапно накроет. Теперь ситуация изменилась в лучшую сторону. Но мне все еще это нужно. Нужно на время отдать свою жизнь во власть человека, которому я доверяю больше, чем себе. Так я могу восстановить силы, чтобы бороться дальше. Благо, она понимает это, как никто другой.

Оставив меня на минуту наедине со своими мыслями, которые теперь, к счастью, и близко не стоят с тем ужасом, который я испытывал в одиночестве раньше, она возвращается с парой свечей и миниатюрным ножиком в руках. Что-то новенькое. Но мне даже не хочется тратить время, чтобы выспросить, для чего это все. Она лучше меня знает, что делать.

– Обойдемся сегодня безо льда, ты и так достаточно охладился, – произносит она с шутливым упреком, намекая на мою недавнюю прогулку под ливнем. – А вот разогреть перед поркой тебя придется. Заодно, может быть, откроешь для себя новый источник вдохновения.

Подруга говорит искренне, без тени издевки. Вот она – такая, какая есть. Она, по сути, не домина, да и я вряд ли сабмиссив в полном смысле этого слова. Хотя любой человек из моего окружения, узнав, что я позволяю девушке выпороть себя, с этим наверняка бы поспорил. Но строго говоря, мне плевать. Никто из них даже не пытался мне помочь. Это сделала только она, и она же продолжает до сих пор.

Зажегши свечи и поставив их на прикроватную тумбу, моя госпожа – в подобные моменты хочется называть ее так, хоть она и против, – раскатывает по ладоням несколько капель ароматного масла и медленно проводит по моему торсу, приглаживая волосы на оголенной груди. Под ее томными прикосновениями я не могу сдержаться, чтобы тихонько не застонать – она, видя, как быстро я расслабляюсь, довольно улыбается. Ее руки волшебны, я клянусь. И в этой фразе нет ни тени пошлости.

Закончив покрывать тонким слоем масла тело и ноги, она, наклонившись ко мне, оставляет несколько влажных поцелуев на шее. Я срываюсь на откровенный стон – мне кажется, она уже может вслепую найти все мои самые чувствительные точки. В такие моменты непреодолимо сильно хочется сжать ее в крепчайших объятиях и неистово целовать в ответ, пока из ее протяжных стонов будет сплетаться лучшая мелодия для моих ушей.

Поэтому, наверное, она меня и связывает. Иначе любая ее попытка создать долгую, чувственную прелюдию попросту бы пресекалась моим безудержным порывом страсти. Вообще, она первая девушка в моей жизни, которая нашла способ контролировать меня, причем делать это так, чтобы я оставался в полной мере доволен.

– Может, снимешь майку? – произношу хрипловатым от накатившего возбуждения голосом. – А то в масле замараешься.

– Не рискну. Иначе, мне кажется, ты разорвешь наручники, – отвечает она, усмехаясь. И я с ней согласен. Я уже чертовски ее хочу. Сообщать об этом не нужно – бугор, торчащий из-под боксеров, красноречиво говорит сам за себя. Но с ней торопиться не получится. Да и зачем, когда у нас впереди вся ночь.